— Машинки! — Саша радостно подскакивает на месте.

— Да. Катаемся на машинках, едим мороженое, а Ева выберет себе нормальное платье. Да, Ев-ва?

На его замечание вздергиваю бровь.

— Что не так с моим? — говорю одними губами.

Царев закатывает глаза и хмыкает. Все понятно — топ слишком открытый, юбка слишком короткая, и даже его рубашка, расстегнутая сверху на несколько пуговиц, по его мнению, смотрится слишком откровенно. И осознание того, что мой наряд действует на него возбуждающе, действует на меня оглушающе радостно. Как будто это первый флирт с понравившимся мальчиком на школьной дискотеке.

***

Конечно, в десять минут мы не укладываемся. Сначала Царев долго и нудно что-то выговаривает своему заместителю по поводу каких-то поставок, потом выясняется, что Саша хотела взять с собой игрушечную собачку, за которой приходится возвращаться, и когда мы приезжаем в торговый центр, проходит целая вечность.

Мы поднимаемся на второй этаж, где устроен аттракцион для детей, и пропадаем с Сашкой в нем. Дима дает нам час на то, чтобы повеселиться среди батутов, и когда мы вываливаемся оттуда взъерошенные и красные, ведет нас к игровым автоматам, чтобы пострелять водой по лягушкам из пистолета, побросать мячик в баскетбольные кольца.

Потом он проводит дочку в лабиринт, куда взрослым нет доступа, и, ухватив меня за ладонь, тянет в кабинку машины, из которой нужно вдвоем управлять автомобилем на гоночной виртуальной трассе.

Наш автомобиль тут же взрывается под какофонию звуков — Царев не выдерживает нашего уединения, резко усаживает меня к себе на колени, не давая управлять рулем, и впивается в мой рот жадным, голодным поцелуем.

— Девочка моя, как же я соскучился, — шепчет он мне в шею, покрывая ее поцелуями-укусами, волнующими, будоражащими кровь. — Что ты со мной делаешь?

Мы хихикаем, как подростки, когда нас за этим не совсем благовидным делом замечают ребята, чья очередь дошла до управления виртуальной машиной, и, смеясь, вываливаемся из кабины, поправляя на себе одежду.

— Ты такая красивая, когда смеешься, — замечает он, и я снова покрываюсь румянцем.

ААА! Мамочки, как это приятно, как это здорово, как это волнующе!

— Я тут! — Саша машет рукой, выбираясь навстречу из пластиковых разноцветных шаров.

— Набегалась? — интересуется Дима.

— Не-а! — машет она головой в разные стороны, от чего хвостики, и без того державшиеся на честном слове на голове, рассыпаются.

Мы снова смеемся, и, пока Дима помогает дочери обуться, я пытаюсь собрать мягкий пушок волос вместе, сделав небольшую косичку.

— А тепель — молложеное! — Саша скачет на одной ножке.

— У нее реактор в животе, не иначе, — комментирует Дима. А потом берет за руку девочку, потому что второй она держится за мою ладонь.