Он сжимает руки в кулаки, и они белеют, показывая, сколько силы и ярости пытается удержать в себе мужчина.

— Давай, давай, — подписывает себе смертный приговор Женя-Олег-Антон.

— Твой муж? — коротко спрашивает Царев, и я отрицательно мотаю головой.

— Ну и славно! — быстро говорит он и тут происходит ужасное. Просто невероятное! Сначала я молчу пару мгновений, от шока, а после выдыхаю резко, от чего даже легкие ломит: Царев дерзко и точно выкидывает ладонь, сжатую в кулак, вперед, и впечатывает ее в нос моего нового знакомого.

— Уф! Эй! А-а-а! — кричит он, вскакивает на ноги, прижимает руки к носу, и я вижу, как из — под его пальцев текут ручейки крови.

— Господи!

— А ну прекратили!

— Разойтись!

— Полицию вызову!

Вокруг начинается какая-то какофония звуков, цветов, волнение достигает критической точки. С трудом понимаю, что происходит, но вижу все картинками, которые не могут сложить в один паззл.

Вот Царев сует деньги в карман охраннику, и тот выводит Женю-Олега-Антона из бара, хоть тот и орет и жутко матерится.

Вот он стоит около меня, раздувая ноздри, словно дракон, и смотрит такими бешенными глазами, что кажется, я могу самовозгореться от этого его дикого напряжения.

Вот качает головой и говорит, чтобы я поехала домой.

Ну…

Поднимаю со стойки фужер с остатками виски, смотрю на него, вдыхаю запах терпкого алкоголя…

Пятьдесят грамм…

Ох…

— Ой, знаете, Дмитрий Александрович…А не пошли бы вы…

От изумления он молчит — не может выдавить из себя ни слова. Поднимает руку, разминает пальцы, на костяшках которых я вижу небольшую царапинку. Резко проводит по волосам.

— А с тобой не будет просто, да, Ева? — бормочет он.