Рафферти долго смотрел на Билли, потом отбросил сигарету и растоптал каблуком.
– Нет.
– Да ладно, Рафферти, это всего лишь на пару дней…
– Это мои
– Рафферти…
– Нет! – рявкнул Джеймс, повышая голос. – Ничем не могу помочь. Ты не хуже меня знаешь, что в любом случае у меня нет шансов остановить Драго, даже если мне предоставят время сверх обычного. Проведай Мэри, а затем сделай анонимный звонок или что-то подобное и предупреди прокуроршу. Драго ждал так долго… и, черт возьми, потерпит еще денек-другой.
– Я так не думаю, – возразил Билли.
– Это не моя проблема. Никому не позволю сесть себе на загривок, и тебе это известно. Я и так потратил впустую слишком много времени на решение твоих проблем и уже опаздываю на знойное свидание с горячей бабенкой.
– Что за бабенка?
– Понятия не имею… я с ней еще не познакомился. Но это будет фигуристая, на все готовая блондинка. И, если повезет, следующие тридцать шесть часов я проведу с ней в постели в каком-нибудь гостиничном номере.
Взглянул на часы и выругался.
– Черт возьми, я уже потерял полдня!
Билли молча смотрел на приятеля. Рафферти было знакомо подобное выражение лица, в детстве он частенько видел его у собственной матери. Разочарование. Черт с ним. «Достало меня все, устал быть хорошим парнем. Не собираюсь чувствовать себя виноватым».
– Ад и все дьяволы, – выругался Джеймс вслух. – Тебе не удастся вовлечь меня во все это, Билли. Мне плевать.
И направился вниз по тротуару. Ледяной чикагский ветер трепал волосы, пришлось поднять воротник пальто.
Рафферти прошел не более трех кварталов. И три квартала вспоминал глаза Билли, как у побитой собаки. Три квартала вспоминал Мэри Моретти с ее набухшим животом и тяжелой беременностью, потерянную, напуганную и переживающую за мужа. Три квартала вспоминал мисс Эмерсон, ее огромные глазищи и неприбранную квартиру, манящий соблазнительный рот и шикарные ноги. Да к тому же ее невинность никак не удавалось выкинуть из головы. Не говоря уже о родственничках… сплошь копах. Вот пусть отец с братьями и защищают ее!
С неба посыпал легкий снежок, когда Джеймс, проклиная себя под нос, повернулся и пошел обратно. Он не представлял, как сумеет убедить Хелен Эмерсон смириться с его компанией. Прокурорша и так относилась к нему недоверчиво, а уж если рассказать, что она является мишенью психопата…
«С каких это пор меня тревожат подобные вопросы?». Рафферти обладал большим опытом по части уговаривания женщин, а уж с растрепанной мисс Эмерсон, в этих ее очечках, как-нибудь справится, пусть даже испытывает к ней совершенно неуместное дурацкое влечение. И то, что его тянет к ней, – само по себе половина проблемы.
Джеймс заметил спускающуюся по широкой парадной лестнице Хелен. Одета в смешное пухлое пальто, к груди прижимает кучу папок. Ветер задул длинные волосы ей на глаза, и она отбросила пряди в сторону, ступая на тротуар.
Рафферти стоял и смотрел, гадая, как объяснить прокурорше свое внезапное возвращение, когда рев автомобиля ворвался в уши. Этот звук он слышал слишком много раз и слишком много лет назад – скрежещущий рык машины, на полной скорости мчащейся через переполненный город с целью устроить какое-либо бедствие. Джеймс повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть вылетевший из-за угла черный седан без номеров.