Второе «взятие»

Казаки налегали на весла изо всех сил, чтобы поскорее покинуть злополучный остров. Одним кормчим удалось вывести суда на стремнину и вырваться вперед. Другие жались к берегу. Но там легко было посадить корабль на мель. Во тьме суда потеряли друг друга из вида. Лишь когда рассвело, струги стали собираться группами.

Люди нуждались в отдыхе, и командиры выбирали для остановок острова, расположенные вдали от берега. На островах казаки разжигали костры, варили пищу, сушили промокшую до нитки одежду.

Когда в гавани у Кашлыка бросил якорь последний струг, казаки убедились, что Ермака нет среди уцелевших.

После небольшого отдыха атаман Матвей Мещеряк собрал круг и задал всему товариществу один-единственный вопрос: что делать дальше? Круг решил немедленно возвращаться на Русь.

Голова Иван Глухов и немногие уцелевшие стрельцы присоединились к решению казаков.

Более пятисот человек перевалили Уральский хребет вместе с Ермаком. Только девяносто вернулись на Русь с Мещеряком.

Казачья флотилия проследовала из Кашлыка вниз по Иртышу на Обь, а оттуда древним Печорским путем через Собь на Пусто-озеро.

Покидая Сибирь, казаки не знали того, что посланный им в помощь отряд правительственных войск преодолел уральские перевалы и стремительно приближался к брошенному Кашлыку.

Военное ведомство извлекло уроки из катастрофы, постигшей воеводу Болховского. Бояре решили направить в Сибирь вдвое больше сил – «семьсот человек служилых людей из разных городов, казаков и стрельцов». Отряд имел при себе большие запасы продовольствия, а также все необходимое для строительства острога.

Разрядный приказ поставил во главе отряда Ивана Алексеевича Мансурова. Род Мансуровых пользовался известностью при дворе. Двое Мансуровых служили постельничими в царской Думе. Но Иван Мансуров был им дальней родней и службу нес с небольшого поместья – как выборный дворянин из Мещевска. В конце войны его назначили «в дозор для стрельцов» при особе царя.

Власти считали, что Сибирь можно удержать силами одного лишь стрелецкого войска. Отряд Мансурова состоял по большей части из стрельцов.

Весть об оставлении Кашлыка мгновенно облетела Сибирь. Наследник Кучума царевич Алей первым прибыл в окрестности старой ханской столицы и занял опустевшее урочище.

Победа на Вагайской луке упрочила престиж Кучума, но не вернула ему прежней власти над Сибирью. Престарелому хану не удалось удержать при себе могущественных татарских мурз.

С тех пор как в пределах Сибири появился хан Сейдяк из старой династии, свергнутой Кучумом, многие татары ушли к нему. Силы Сейдяка росли со дня на день. Наконец на его сторону перешел Карача.

При дворе Кучума Карача был всего лишь слугой – визирем. Посадив на трон Сеид-хана, Карача рассчитывал править ханством его именем.

Старая лиса Кучум, оказавшись в трудном положении, откочевал в степи, а оборону своей столицы поручил царевичу Алею. Однако Алея преследовали неудачи. Не успел он укрепиться в урочище, как нагрянул Сейдяк. В бою с ним погибли семь Кучумовичей. Алей, по одним сведениям, бежал, по другим – попал в плен к Сейдяку.

Направив в Сибирь флотилию Мансурова, русское командование поставило перед воеводой две основные задачи – закрепиться «в Старой Сибири» (то есть Кашлыке на Иртыше) и «в Новой Сибири на Тюменском городище» (на Туре).

Туру Мансуров миновал, не встретив сопротивления. Но, достигнув Кашлыка, воевода неожиданно для себя увидел на берегу вместо казаков многочисленную татарскую рать.