– Я возьму вину на себя, это ведь было моей идеей, – покачал головой Вивьен.
– Сбежали-то вместе, – не согласился Ренар. – Отвечать за это тоже будем оба. Ты как будто аббата не знаешь! Он ни одному из нас этого с рук не спустит. Впрочем, я знал, на что шел.
– Спасибо, Ренар, – отозвался Вивьен, вновь погружаясь в свои мысли.
‡ 1349 ‡
Два молодых человека спешились и тщетно попытались прикрыть лицо от хлещущего дождя капюшонами сутан. Сандалии на босу ногу приземлились в грязь размытой дороги перед воротами аббатства Сен-Пьер-сюр-Див, и юноши одновременно поежились от холода, успевшего окутать их по дороге сюда.
– Тьфу ты, твою мать! – сплюнув за землю, выругался Ренар. – Вот мерзость! Пережить чуму, чтобы сдохнуть оттого, что промочил ноги? – Он с негодованием уставился на грязь, окрасившую кожу до щиколоток, и, попытавшись стряхнуть ее, умудрился зажать сутану между пяткой и подошвой, едва не упав.
Вивьен подхватил его под руку, помогая сохранить равновесие. Капюшон слетел с лица, и Ренар вновь выругался.
– Чума еще свирепствует, – резонно заметил Вивьен. – Рано заявлять, что мы ее пережили.
– Твоя правда, – нехотя прокряхтел Ренар. Он подумал снова надвинуть на лицо капюшон, но тут же понял, что толку от этого никакого – они с другом успели вымокнуть до нитки, пока добирались сюда. Вместо того он поправил простой веревочный пояс сутаны и понуро уставился в запертые ворота.
Из огромного аббатства Сен-Пьер-сюр-Див, раскинувшегося к востоку от реки Див, вот уже несколько месяцев не было никаких вестей. Агенты руанского отделения инквизиции сообщили епископу Лорану, что монахи не выходят на связь и то ли погрузились в затворничество, испугавшись чумы, то ли…
Другие варианты агенты предпочли не озвучивать.
Молодой и деятельный епископ Кантильен Лоран решил не медлить с проверкой и поручил своим новоявленным помощникам, чуть меньше года назад упорхнувшим из-под опеки аббата Лебо, объехать территории нескольких монастырей по всей Нормандии и выведать, что там происходит. Тридцатичетырехлетний францисканец необычайно рано занял пост руанского инквизитора, совместив его с епископской кафедрой. Мало кто верил, что он продержится на нем долго. Мало кто верил, что он – активный и интересующийся делами епархии – вообще переживет смутное время разгула мора. Однако, похоже, планы Кантильена Лорана были несколько иными, и Господь пребывал на его стороне.
Прощаясь с подопечными, Его Преосвященство, казалось, не верил, что увидит их снова. Болезнь, вспыхнувшая год тому назад, все еще свирепствовала во Французских землях, унося с собой множество жизней. Мор повергал в ужас людей по всему миру, заставляя кого-то наложить на себя руки в страхе перед муками болезни, других – пуститься в бега в попытках скрыться от чумы, третьих – вести затворнический образ жизни, а четвертых – отвернуться от Бога и обратиться к сатане, потому что они считали, что настал конец света, а дорога в Рай им явно не открылась.
Последние случаи для Церкви в эти тяжелые годы были наиболее опасными. Инквизиция, будучи самой рьяной блюстительницей истинной веры, должна была не допустить случаев отречения монахов от Господа. И, разумеется, не допустить, чтобы вести об этом – если такие случаи имели место – разнеслись по округе.
– Как думаешь, они вообще живы? – мрачно спросил Ренар, откидывая с лица налипшие светлые волосы. Втайне он радовался тому, что судья Лоран забрал их с другом из Сент-Уэна до того, как их постригли в монахи. От своего насмешливого отношения к тому, как у старших монахов и аббата Лебо выглядела тонзура, он так и не избавился, сколько наставники над этим ни бились.
– Трудно сказать, – пожал плечами Вивьен. Он старался не показать своего волнения, однако лицо его выдавало напряжение.
Не заметив никого, кто мог бы увидеть их у ворот, юноши приготовились к худшему. Вивьен первым подошел к воротам и настойчиво постучал в них, надеясь на отклик.
Ничего не произошло.