Наконец я в парадном зале Эдо. Помещение изменилось до неузнаваемости. Фарфоровые вазы с икебанами из цветов, шелковые ширмы с росписью и даже помпезный трон из черного дерева, украшенный золотом и серебром. На троне сидит полноватый круглолицый молодой мужчина в церемониальных одеждах. В правой руке держит меч, в левой — бронзовое зеркальце, на груди — ожерелье из драгоценных камней. В центре колье — огромный бриллиант. Такие ожерелья в будущем актрисы на церемонии вручения «Оскара» будут носить. Впрочем, кажется, все три предмета являются наследными регалиями императорского дома и передаются от отца к сыну еще со времен седой древности. Церемониймейстер объявляет мое имя и титул (оказывается, я — владетель Восточных земель клана Сатоми).
Надо соблюсти ритуал. Падаю ниц, замираю, прижав лоб к татами. Император первый приветствует меня, просит удалиться присутствующих аристократов. Го-Нара хочет приватной беседы? Что ж, я его понимаю. Сначала приглядываемся друг к другу. Лицо императора мне нравится. Внимательные глаза, высокий лоб с залысинами. А вот дальше начинаются чудеса.
Император снимает свою официальную черную шапочку, отставляет в сторону зеркало и меч, снимает драгоценности с груди и напоследок стягивает парадное кимоно с огромными рукавами (под ним оказывается тонкий белый халат).
— Удивлен? — на «ты» и без церемоний обращается ко мне Го-Нара, маня пальцем за собой.
Удивлен — это еще мягко сказано. Чтобы глава государства, пусть и номинальный, вот так легко в присутствии незнакомого человека, подданного, устраивал стриптиз?!
Идем в соседнюю комнату — кабинет Норикаты Огигаяцу, который я приватизировал под свои рабочие апартаменты после захвата Эдо. Пока меня не было, столяры успели по моим чертежам сделать нормальный письменный стол на ножках, стулья со спинками и подлокотниками, выдвижные ящики под документы. Го-Нара, ничуть не смущаясь, садится во главе стола, я пристраиваюсь рядом. На лакированной столешнице лежит пачка рисовой бумаги, кисточка фудэ, брусок черной туши и, конечно, сама тушница судзури — прямоугольный камень с выемкой внутри. В выемку налито немного воды для разведения туши.
А император-то уже тут освоился по полной. Вон, каллиграфией занимается. Я внимательно посмотрел на Го-Нару. Японец ответил мне таким же сосредоточенным взглядом. Немного поиграли в гляделки. Первым не выдержал он:
— Я рад видеть вас, Ёшихиро-сан, — по-простому начал император.
— Взаимно, Первейший. — Я изобразил поклон, сидя на стуле.
Вообще у императора много титулов — и
Постепенно разговорились. Сначала, как водится, о вещах несущественных — я, на правах хозяина, поинтересовался, как добрался Го-Нара, здоров ли… Тот в свою очередь расспросил меня о приключениях в горах, родственниках и жизни клана за последние месяцы. Выдал ему сокращенную версию и тут же перевел разговор на новости, которые случились в мое отсутствие. Император не побрезговал ролью докладчика и грамотно ввел меня в курс дел.
Политическая ситуация в Японии накалилась до невозможности. Юг охвачен войной между кланом Симадзу и кланами Мори-Тёсокабэ. До боевых столкновений еще не дошло, но в провинциях Кюсю и Хонсю вовсю идет мобилизация. Дайме «ставят под ружье» подданных — всех, кого можно. Самураев, наемников-ронинов и даже (тут Го-Нара специально выделил это голосом) крестьян! Какой позор. В центре острова Хонсю — беспорядки. Мелкие дайме под шумок сцепились друг с другом, устраивают внезапные атаки на соседей, а столица охвачена бунтом. Чернь громит дворцы регентов, те в ответ ввели войска. Молодой сёгун вслед за императором морем сбежал во владения Имагавы. Последний сейчас «на коне» — именно благодаря его интриге был разгромлен и убит самураями клана Асина перспективный военачальник Ода Набунага. В провинциях Оды началась схватка за власть между генералами Набунаги — Тоётоми Хидэёси и Токугавой Иэясу. Вроде бы побеждает последний.
В общем, история Японии явно двинулась по другому пути, и я оказался тем человеком, который раздавил в прошлом несколько килограммов бабочек, из-за чего все пошло наперекосяк. Никакого сожаления — впереди еще пара контейнеров мотыльков маячит.
Север Хонсю также в пожаре войн. Обезглавленный клан Сатакэ сражается на два фронта — с Уэсуги Кэнсином и его вассалами Яманоути на западе и домом Асины на севере. Дайме Асина, во владении которого была всего одна провинция, зато какая — Фукусима (да, та самая, где впоследствии будет построена печально известная атомная станция), — решил под шумок прихватить бесхозные земли Сатакэ. Ёсиацу Сатакэ не оставил потомков по мужской линии, и формально главой клана должна стать моя жена. Надо этот вопрос внимательно изучить и постараться поддержать союзников. Делаю себе пометку в уме и продолжаю вникать в ситуацию.
А обстановка вокруг моих провинций тоже тяжелая. Ходзе закончили мобилизацию, и пятидесятитысячная армия выступила к Мусаси. Моим же генералам (и тут я отдал должное осведомленности императора) удалось поставить под знамена около тридцати тысяч самураев. Что, конечно, значительно больше того числа, с которым я начинал кампанию, но почти в два раза меньше, чем у Дракона Идзу. Ход с пушками и проволочными ежами уже не пройдет — надо срочно выдумать что-то новенькое.
— Ёшихиро-сан, давай откровенно и без церемоний, — тем временем как к равному обратился ко мне Го-Нара. — Еще три месяца назад я был декоративной фигурой в японском обществе. Все почитают, но никто не слушает.
— У английских гайдзинов, — кивнул я, — иногда говорят про монархов: царствует, но не управляет.
— Откуда… Впрочем, и так ясно, — хрустнул пальцами император. — Ты много общался с иезуитами. Отсюда все твои знания. В принципе я не против христианства. Но хочу услышать честный ответ на вопрос. А вопрос звучит так, — наклонился ко мне Го-Нара. — Это иезуиты тебе подсказали Клятву пяти обещаний?
— Нет! В Европе, откуда приплыли южные варвары, действительно феодальная раздробленность, войны провинций закончились несколько столетий назад, и у власти стоят монаршие дома. Сильная королевская власть повсеместно — неизбежное явление. Так будет и в Японии. Я считаю, что лучшее владычество над японским народом будет у того, кому сами боги завещали хризантемовый трон, чем какой-нибудь выскочка из крестьян.[71]
— Ты считаешь, что я могу управлять Японией лучше, чем сёгун или дайме?