Видимо, пиво с водкой и самоуверенность сыграли с Толей-Жбаном злую шутку, он потерял контроль и переступил ту черту, которую в уголовном мире переступать нельзя, Клещ был в авторитете. Чалый переместился за спину Смагина, уловив момент, обхватил его сзади. Финка блеснула в руке Клеща, ударил снизу в живот, удивление так и застыло на лице Смагина, он рухнул на землю. Обшарив карманы и найдя десять рублей, подельники быстро стали удаляться по саду от места убийства.

Серёгин, зайдя в приёмный покой больницы, только успел поздоровался со знакомым врачом, как вбежала испуганная женщина, сказав, что около пивнушки убили человека. Мгновенно отреагировав, он побежал к пивной. Отогнав зевак, послал одного из них к уазику. Нашёл двух очевидцев, из рассказа следовало, что к убийству причастен Клещ и тот второй, которого он видел в саду с Тучиным.

Попытки связаться с дежурным ГОВД по рации оказались безуспешными, связи не было. Сложившиеся обстоятельства давали шанс раскрыть преступление по горячим следам. Поэтому одному из врачей поручили позвонить по 02, сообщить о происшествии и о том, что следователь прокуратуры на месте, нужен эксперт. Как выяснилось потом, сообщили только о преступлении.

Калашников остался и принялся оформлять протокол осмотра места происшествия, ему в помощь, разгонять зевак, оставили водителя. Не теряя времени Серёгин с Новицким, отправились на розыск Клеща и его подельника.

На пульт дежурного ГОВД с небольшим интервалом по времени поступило два сообщения: первое – об убийстве, а второе – о грабеже в одном и том же районе города. Рация на уазике не отвечала, Шалимов не раз помянул связистов «хорошим» словом.

– Вот всегда так, всё в одну кучу, беда не приходит одна, – сказал Шалимов помощнику. – Подождём должны подъехать. Позвони во вневедомственную узнай, вдруг ещё не разошлись.

Им повезло, милиционеры патрульно-постовой службы ещё не ушли после ночного дежурства, находились у себя в подразделении. Одного на мотоцикле, Шалимов отправил за экспертом-криминалистом. Была ещё дежурная грузовая машина ГАЗ-53 от гражданского предприятия, но её он решил держать в резерве. Когда поступило сообщение о грабеже, не реагировать и ждать, было нельзя. Здесь то она и пригодилась, с милиционерами ППС Шалимов выехал на этот вызов.

Клещ заскочил к себе домой, сообщил жене, что нашёл работу, ехать надо немедленно, попросил собрать ему вещи. В нескольких кварталах от их дома жил торговец с рынка, они с Чалым решили его ограбить, а потом уйти в бега. Уточнив адрес, ушёл.

Жена Клеща не стала ничего скрывать от Новицкого и Серёгина. Да заходил, сказал, что договорился насчёт работы в соседнем районе, обещал вернуться за вещами через час. Вместе с ним Юрка Чалый, пошли занять денег на дорогу и на первое время. Узнав, что Тучин совершил убийство, она поняла, ничего у них не наладиться, надежда рухнула окончательно.

Серёгин с Новицким немедля, поехали в адрес, куда отправились Клещ с Чалым, не вызывало сомнений, что они пошли «вразнос», если их не остановить могут ещё немало чего натворить.

Когда Клещ и Чалый ворвались в дом, старшая дочь хозяина находилась в огороде. Услышав крики и плач в доме, подошла к двери, та была нараспашку. Заглянув, увидела стоящего у входа в комнату мужчину с ножом, оттуда раздавался плач матери и сестрёнки, а также мужской голос ещё одного грабителя, который требовал у отца деньги. Тихонько выйдя со двора, добежала до соседей, где был телефон, те позвонили в милицию.

Новицкий, Серёгин и Шалимов встретились на узкой улочке. Шалимов, на языке, который был понятен всем народам СССР и не требовал перевода, нарисовал им «картину маслом в чёрных тонах» начала этого весеннего воскресного дня. Но узнав, что Калашников занимается процессуальным оформлением убийства, известны лица его совершившие, а также, что все они направляются в один и тот же адрес, смягчился, «картина стала радужной», получалось, что два тяжких преступления можно считать раскрытыми.

Они увидели бегущую к ним по улице заплаканную девушку призывно махающей им рукой. Клеща и Чалого задержали на месте преступления.

Это тот редкий случай, когда череда событий, не связанных между собой, оказались действиями одной криминальной драмы. Фортуна от Новицкого не отвернулась. На следующий день после дежурства бутылку портвейна приговорили, повод был «железный».