— Дорогая, что ты делаешь? — спросила Агнес. Вся прислуга в ужасе покинула помещение.

— Что делаю? Показываю, свою решительность! Сначала вы мне скажете, что здесь происходит и почему вы убиваете детей? А потом, я решу, что с вами делать, отправить в тюрьму или совершить правосудие на месте! — последние слова, Оливия сказала не всерьез, ведь так она не поступит, но семья Бекинсалей не могли об этом знать: — А еще я в курсе, что дар бессмертия распространяется только на женщин, не так ли прадедушка? — Оливия слегка нагнулась к уху Томаша и прошептала: — Что? Боишься умереть и хочешь заполучить бессмертие?

— Хорошо, только не навреди ему, я все тебе скажу, — взмолилась Агнес. Близнецы смотрели на Оливию с полными ярости глазами, она более не узнавала в них, тех самых милых дурочек коими они предстали перед ней в первый день их знакомства.

— Я вся во внимании, — Оливия встала за Томашом, крепко схватила его за лоб, откинула его назад и приставила нож к сонной артерии: — А вы двое, принесите сюда мои вещи, живо! Если не вернетесь через пять минут, то можете попрощаться с ним, — при словах агента, Агнес взглянула на близняшек и те живо покинули помещение.

— И так? В чем же была суть спектакля? — Оливия быстро перевела взгляд на Агнес, свою бабушку, которая, по ее мнению, играла в это пьесе самую главную роль.

— Ты права, бессмертие передается только женщинам рода Бекинсаль, но ты ошиблась подсчитав, что мы пытаемся дать Томашу бессмертие, — Агнес присела за стол и сделала жест приглашающий внучку усесться напротив нее.

— О нет, мне так удобнее, — Оливия не собиралась убирать нож с горла прадеда.

— Веками мы искали способ снять проклятие, которое на наш род наложила ведьма. Но, ни одно из поколений Бекинсаль не приспело, пока наконец, в древних записях архива Ватикана мы не нашли способа вызвать его.

— Его?

— Владыку Проклятий, — слова Агнес отдались неким эхом в ушах в Оливии. Девушка не ожидала, что действия ее семьи, может иметь хоть малую связь с миром Владык.

— Вот в чем заключается ваш план? Принести жертвы своему Владыке и снять проклятие с рода? — спросила Оливия.

— Да, Эмиссар Владыки Проклятий может снять любое проклятие с человека или с целого рода. Благодаря жертвам, Томаш должен был стать Эмиссаром, — Агнес замолчала. В этот момент в комнату ворвались девочки. В руках одной из них была кожаная дорожная сумка Оливии.

— Положи сумку сюда, а мой пистолет сюда, — приказала агент АНБ и не сводя взгляда с близнецов, обратилась к своей бабушке: — Я так понимаю вы еще и статую сделали для владыки? — Агнес удивилась, познаниям Оливии.

— Да.

— Где она?

— В подвале дома, — ответила Агнес. Тем временем близнецы уже выполнившие приказы кузины, обошли стол и встали рядом с Агнес Бекинсаль.

— Проведите меня к статуи, — Оливия подбородком указала в сторону дверей. Агнес и близнецам пришлось пройти в указанном направлении. Лишь после того, как они удалились на достаточное расстояние, агент АНБ ослабила свою хватку и сменила позицию. Она все еще придерживала нож у горла Томаша Бекинсаля, но теперь могла свободной рукой порыться в сумке. Достав свой пистолет и проверив его тяжесть, поняла, что он все еще заряжен. Быстрым движением Оливия убрала нож и приставила пистолет к виску прадедушки. Далее она достала ракушку и свой значок Агентства Национальной Безопасности. Зацепила значок на бедро, в том месте, где проходил тонкий пояс платья и крепко сжав в руках ракушку, девушка отшагнула назад и приказала Томашу встать. Последний повиновался и вместе с ним, и со всей семейкой, они вышли из комнаты.

— Прислуга уже предупредила всю деревушку, скоро они нагрянут сюда и снимут с тебя шкуру, — злобно проговорила Анка, когда все родственники медленно спускались по длинной лестнице в темное подвальное помещение.

— Думаю, я прикончу вас всех раньше, чем эти полу-зомби доберутся до меня, — Оливия сверкнула глазами и сильнее прижала пистолет к затылку прадеда.

Спустившись вниз, взору агента Бекинсаль предстала огромная статуя в форме некого черного пламени, языки которого зависли в воздухе, образуя памятник, которому могли позавидовать древнейшие зороастрийцы.