И добавим, никому не следовало рассказывать. Но моя сегодняшняя собеседница красива, задириста и умна. Поговорим же с нею чуть острее дозволенного. Наверное, она сможет удержать в себе мои маленькие тайны. А не сможет, так всё равно никто не напечатает подобное.

– Существует восемь полей технэм. Во всяком случае, нам известно только восемь. Самое безопасное из них наше собственное – эллино-ромейское. Древние водопроводы. Технэмы для подъема тяжестей, для обработки металлов, для производства стекла и прочее, и прочее… Вы должны знать, раз читали Мещерского.

Она кивнула.

– На эллино-ромейском поле, повторюсь, нет ничего опасного. Разве только ногу себе подвергнуть, лазая по пещерам. Катайские технэмы ненамного страшнее. Больше огня, больше взрывов… Но после того, как василевс Иоанн Великий запретил технэмы, для катайцев, сарацин, латынников вышел особый эдикт, запрещавший и порох. Ныне раз в пять-семь лет особая стража ловит очередную этерию порохофилов, а мы уничтожаем всё, что они понастроили… Иногда очень любопытные и неожиданные вещи попадаются, уверяю вас. Некое летательное судно, способное проникнуть за небесную твердь.

У моей собеседницы лицо – камея, цвет кожи – драгоценная слоновая кость. На камее две изогнутых линии поменяли очертания: брови поднялись.

– Латынницкое поле страшнее. Боевые технэмы тяжелее воды – для подводного хода, тарана и высадки тайных бойцов за спиною императорских войск. Боевые технэмы тяжелее воздуха – для краткого полета с разведочной целью.

По лицу Марии Николаевны опять скользнула тень гнева.

– Вы шутите? Ничто тяжелее воздуха летать не способно.

– А птицы? А летучие мыши?

Она промолчала, обдумывая мой ответ. Я уточнил:

– Не так уж сложно построить подобие летучей мыши, способное планировать весьма долго. А если приложить к нему малую толику умной механики… – тут я прикусил язык. Извините, Мария Николаевна, подписка о неразглашении. – Собственно, угроза возникает, когда наш префект-наблюдатель, сидящий в Толедо, Лондоне, Париже, Риме или Стекхольме, упускает чье-либо поползновение тайно выстроить армаду боевых технэм. Вот тогда можно нарваться на большой бой. Легче стало, когда Неаполис и Вена превратились в столицы имперских фем… Поверьте, стало намного легче.

Кажется, я заполучил столько ее внимания, сколько от женщины полагается страстному любовнику и никому иному…

– Четвертое поле – алларуадское. До шумеров между реками Тигр и Евфрат…

– …существовало царство, вышедшее чуть ли не из врат самого рая на земле, вместе с Адамом и Евою… – спокойно продолжила она.

Что ж, для старшего табуллярия в «Московском Хроносе» она весьма хорошо образована. Даже слишком хорошо.

– Да-да, вы совершенно правы. Империя Алларуад строила те же водопроводы, технэмы для подъема тяжестей, обработки металлов и тому подобного, что и мы. Может, чуть сложнее. Впрочем, ложность там добрая, ловушек на людей она не знает. Кое-какие оборонительные приспособления, устройства для полива полей… Но соваться туда… соваться туда…

Моя рука потянулась к корчаге с вином. Непослушная тварь! Куда – без приказа?! Я поспешно отдернул ее. Вино в таких случаях слишком красноречиво.

– Вам почему-то до смерти страшно соваться в алларуадские технэмы, – бесстрастно проговорила за меня собеседница.

Все-то мы понимаем. Ну конечно. Разумеется. А как же.

Что ж, назвался груздем – полезай в кузов.