Соня кривовато улыбнулась. Но выбор был невелик: или довериться Юлию, или остаться. И если останется, черт знает, что с ней сотворит этот тихий блонди-маньяк? Расшатавшееся воображение пылко обрисовало картинки соблазнительных извращений, подсмотренных в ночном эфире по ТВ… Соня густо покраснела. Нет-нет! Прочь отсюда! Морозный воздух стряхнет с нее это неуместное наваждение.
12
Синеватые сумерки всё еще цеплялись за поляны и просеки, но в гуще леса уже царствовала ночь. Между стволов вспыхивали слепяще-острые лучи фонарей, прорезали на миг темноту, играли полосами живых теней на призрачно-белом снежном насте.
— Хреновые батарейки ты купил. Всю ночь не протянут.
— Нормальные батарейки. Не нравится — сам бы покупал.
— Хоть бы на пару часов хватило…
— А что, боишься в темноте заблудиться?
— Боюсь, в темноте девчонки пищать станут!
— М-м… Ну-ка, где, говорите, тут выключатель? Побережем батарейки. Пускай девчонки попищат. Попугаются, вкуснее будут.
— Не вздумай! Они и так уже ноют. Сорвешь охоту — Ольгерд с тебя шкуру спустит.
— Ой, боюсь-боюсь!..
Пока парни тихо переругивались, проверяли фонари и другое снаряжение, девочки сбились в стайку под заиндевевшей березой. Притопывая от холода, дуя на замерзшие пальчики в перчатках, пригодных только для городской зимы, они действительно воодушевления не излучали.
— Бли-и-ин! Люська мне сказочный вик-энд обещала. Расписывала, как всё будет романтично и красиво! А тут, бли-и-ин, по лесу бегать надо…
— Ночью! По лесу! Спасаться от погони! Разве это не романтично? — подпрыгивала-согревалась другая.
— Тебе что ли нравится? Мне — нет.
— А я замерзла.
— Вот! А Люська, поди, сейчас в тепле сидит, ликер попивает…
— Угу, под бочком у своего душки-шефа.
— А мы тут в зарницу в потемках играть будем!
— Угу, Ольгерд Оскальдович такой милашка!