Она права. Я закрываю глаза и вдыхаю ее запах, напоминающий печенье. У нас должно получиться. Моя мать умна, хитра и тщеславна, но, взяв кого-то на прицел, она становится настолько одержима, что не видит больше ничего вокруг. Она отступит, если мы сумеем привлечь на свою сторону достаточно членов Тринадцати. Я верю в это. Должен верить. Но…

– Если наш план провалится, я обо всем позабочусь. – Использую любые средства. Я не хочу. Черт, не хочу, чтобы до этого дошло, но не позволю матери причинить Психее вред. Это мой рубеж, который не пересеку, и не имеет значения, кому придется за это расплачиваться. Даже если расплачиваться буду я.

Психея разворачивается и сжимает мою рубашку.

– Нет, Эрос. Я не дам тебе это сделать. Даже если это будет стоить мне жизни.

Она говорит серьезно. Искренность написана на ее красивом личике. Боги, эта женщина меня погубит. Я прижимаю ее к себе, будто одного прикосновения ее тела достаточно, чтобы развеять мои мрачные мысли. Это не помогает. Конечно, не помогает. Издаю горький смешок.

– Я теряю в любом случае.

– О чем ты?

– Неужели ты еще не поняла, Психея? Ты важна мне. Мне будет больно, если потеряю тебя.

Она мотает головой.

– Ты просто так говоришь.

– Нет, это не так. – Сделав медленный вдох, прижимаюсь лбом к ее лбу. – Когда я с тобой, то чувствую себя человеком. Черт возьми, я чувствую. Понимаешь, что это значит для такого, как я? Я думал, что эти части меня уже мертвы и похоронены так глубоко, что больше никогда не увидят свет. Мне пришлось избавиться от них, чтобы продолжать делать то, что от меня требовалось.

– Эрос…

Но я еще не закончил.

– Хотя не уверен, что способен любить, как любой нормальный человек. Это не имеет значения. Ты важна мне, и никакие рациональные объяснения этого не изменят.

Она издает тихий звук – может, смешок, а может, всхлип.

– Вот же вляпались.

– По-моему, это и так ясно. – Глажу ее по спине. – Я обещал, что уберегу тебя, это и намерен сделать.

– А как же ты?

Я моргаю.

– Ты о чем?