-Великая женщина была. – Уважительно покивав, сказал Велес. – Как мало в нашем обществе ценят и любят таких людей. А ведь именно пролетариат держит это насквозь гнилое общество от падения во тьму безнравственности и голодной смерти.

-Ага. Это…, ну того…, козлы все, во. – Кивнула женщина, зажала одну ноздрю пальцем и шумно высморкалась на пол.

-Мадам, позвольте представиться. – Велес прижал ладонь к сердцу и слегка поклонился. – Моё имя, Велес, как вы сами понимаете, имя, данное мне самой Зоной.

-Ага. – Женщина снова носом шмыгнула и голову склонила, пряча глаза. – А я это…, ну…

-Дорогая моя, не нужно называть прозвище, коим наградили вас эти безобразные самцы, что без всякого на то права, именуют себя сталкерами. Леди, я буду счастлив, услышать ваше имя.

Толстушка долго смотрела на Велеса. В поросячьих глазках, что-то промелькнуло не совсем понятное – Роман не смог прочесть. Велес приветливо улыбается, сталкерша, от которой, наверняка, за версту разит, смотрит на них и молчит. Наконец, она вздохнула и более-менее ровным голосом назвала своё имя – причём с каким-то напрягом, словно не имя называет, а признаётся в чём-то постыдном. Впрочем, спустя мгновение, Роман понял, с чем связаны такие эмоции.

-Глафира я. Глафира Поликарповна. Коровушкина, по фамилии я, вот.

-Какое восхитительное имя! – Воскликнул Велес в неописуемом восторге и восхищённо глянул на Романа. – Роман, вы слышали? Как переливается слог, какие тона и нюансы сокрыты в этих простых словах!

-Издеваешься, да? – Буркнула женщина, снова тяжко вздохнула и высморкала содержимое второй ноздри. – Ну и издевайся, а мне всё равно. И вообще, козлы вы все, кобели поганые.

-Отчего же издеваюсь? – Возмутился сталкер, на вид глубоко оскорблённый. – Я никогда не слышал более восхитительного имени. К тому же, вам очень идёт. Вы настоящая русская женщина!

-Я европейская, того…, женщина я, да.

-Что? – Велес растерянно моргнул. Роман скривился – выходит все, что было прежде, просто театр, ни единой настоящей эмоции. Кажется, Велес сильно скучает по должности босса, где ему почти всегда приходилось играть роль. И кормит свою ностальгию, такими вот беседами со сталкерами. Свихнулся он, однозначно, но как всегда, всё у него очень по-своему. Даже с ума сойти не может как все люди. Обязательно пойдёт своим, особенным, путём.

-Еврейка я…, то есть…, это…, европейка, во.

-Как же такое может быть? – Велес снова был умеренно удивлён, приветливо улыбался – взял-таки себя в руки. – Я не сомневаюсь в ваших словах, совсем нет, но признаюсь, удивлён.

-Так это, с Белоруссии я. Европа то. А то, что ж? Европа. И мы все оттуда, европоиды…, евроиды…, европейки…, - она задумчиво поскребла волосы грязной пятернёй…, ёпт…, оттуда что-то прыгнуло, из волос…, маленькое такое, в количестве штук десять-пятнадцать. – А то мужики если, как же оно будет? Они ж не европейки, они эти…, ну, как их там кобелей проклятых?

-Европейцы? – Подсказал сталкер, и женщина благодарно кивнула – с макушки снова кто-то маленький прыгнул и весело поскакал по коробкам.

-А отчего ж вы по-русски говорите? – Сказал Роман, ехидно кривя губы.

-А я других языков-то и не знаю. – Пожала пухлыми плечами Глафира. – И ваще, русский мы придумали, белорусы. Когда этими назывались – половчанами. Вот, а русские язык у нас украли, и стали на нём говорить. А нас это…, обманули, зазомбировали и мы свой настоящий язык позабыли.

-Какой ужас! – Сочувственно кивая, произнёс Велес. – Какие негодяи эти русские!

-А то ж. – Кивнула в ответ Глафира. – Еслив бы не Павлуша, Лукашенки сын, мы б и не знали ничего, а он башковитый, всё-всё объяснил. Он счас в Лондоне живёт.