– Торопишься куда-то, Шаман? – Сгустившийся возле дергающегося в путах человека мрак превратился в облепленного трупными червями монстра с мощными когтями. – Не спеши! Спешка пользы не приносит! Вот я, например, когда услышал, что ты шаман – напрягся и чуть было не изменил свои планы! Но не стал спешить и в результате выиграл джекпот: быстро понял, какой ты шаман! Где же твой бубен, шаман? – Монстр издал презрительный смешок: – Вы, мерзкие существа, любите присваивать себе несуществующие достоинства! Ведьмаки, шаманы, волхвы, медиумы и прочие маги-волшебники! Но я дам тебе шанс реабилитироваться! Я буду убивать тебя медленно, если ты настоящий шаман, то знаешь, что надо делать!

Он издевательски захохотал и вонзил когтистую руку в бедро наемника. Тот заорал от боли, но монстр лишь захохотал еще сильнее и принялся проворачивать в ране острые когти. Безвольно стоящие вокруг мертвецы синхронно развернулись и побрели прочесывать коридор.

В двух десятках метров от них, за ведущими в генераторную полузакрытыми дверьми, вжавшись в пол, лежал Сармат с оборудованном ночным прицелом автоматом в руках. То, что Шаману конец, он понял сразу, едва увидел, как ходячие трупы начинают сжимать вокруг него кольцо окружения. Стрелять бесполезно, более того, если сделать это, то выдашь мертвецам себя, а это неминуемая смерть! Сейчас единственный шанс – лежать тихо и ждать, когда ходячие трупы отойдут подальше. Возможность спастись есть, если все сделать быстро.

За прошедшие три часа он потерял всех или почти всех своих людей, так и не успев прорваться к ним со второго этажа. После того как вырубился генератор и все погрузилось во мрак, мертвецы начали появляться со всех сторон. Убить их оказалось невозможно, ножи и пули дырявили ходячие трупы, не нанося им ущерба. Выстрелы в голову и прочие способы, широко применяемые в киношных блокбастерах, не давали никакого эффекта. Мертвецы неуязвимы и одним неуклюжим ударом ломают человеку любую кость, в которую попадут. Но эти ходячие трупы – не самое страшное. От них можно убежать, они постоянно путаются в собственных кишках и ходят небыстро. Если не натолкнешься на них неожиданно, то сумеешь избежать захвата и разорвать дистанцию. Кроме того, есть подозрение, что появляются мертвецы только в темноте, раз до отрубания света их здесь не было.

Издевательски хохочущий монстр с мощными когтями – вот что действительно смертельно. Ходячие трупы всего лишь загонщики, а вот он – охотник. Твою мать! Все оказалось ровно так, как лепетал этот Смирнов, а все были уверены, что он свихнувшийся параноик. Значит, эта заносчивая богатенькая баба, контракт с которой был настолько важен начальству, что за него Сармату и его людям выплатили двойную плату, знала, что все это далеко не вымысел шизофреника. Но она вернулась сюда, несмотря ни на что. Вывод прост: кинжал-реликвия, которую она ищет, может убить монстра. Возможно, реликвия способна и на большее. Но заколку не нашли, так что от этого не легче. Зато монстр здесь, и он более чем реален. Он убивает медленно и мучительно, заставляя жертву сходить с ума от боли и ужаса. Но одну деталь Сармат заметил вполне определенно: монстр убивает по очереди. Он никогда не потрошит сразу двоих, всегда сначала расправляется с одним и только после этого приступает к следующему.

Четвертый час Сармат слышит непрекращающиеся нечеловеческие вопли боли и ужаса, всякий раз доносящиеся с новой стороны: то из лифтовой кабины, то из сортира, то из аккумуляторной, то вообще со второго этажа, хотя до отключения света звукоизоляция между этажами была идеальной. Зато после погружения во мрак все стало слышно настолько хорошо, словно монстр режет на куски очередного несчастного в двух шагах от тебя! Именно в это время, когда он занят истязанием жертвы, можно не опасаться его нападения. Нужно врубить генератор, и везде вспыхнет свет. Мертвецы, предположительно, пропадут, и можно будет передвигаться свободно. Даже если ходячие трупы останутся, на свету их гораздо легче обнаружить и заранее обойти или обмануть. После этого необходимо добраться до КП и активировать программу, управляющую лифтом. Он знает, как это сделать, успел заметить нужную панель управления до того, как выключилось освещение. Там все просто: нажать пару кнопок и подтвердить команду. Потом вернуться на первый этаж, зайти в лифт, а дальше все сделает автоматика. Лифт закроется и поднимется к выходу на поверхность. Все это нужно успеть за пятнадцать минут, потому что монстр убивает жертв минут по двадцать-тридцать, кого как. Меньше двадцати минут еще никто не кричал или не хрипел.

Но решиться на воплощение этого плана Сармату не удавалось. Мысль о том, что это всего лишь шанс, всякий раз останавливала его. А вдруг монстр, увидев, что кто-то запустил генератор и восстановил освещение, бросит жертву и рванет искать виновника? От монстра не убежишь. Сармат видел, как это происходит. Его люди, окруженные приближающимися мертвецами, отстреливались, отбивались ножами, пытались применять рукопашный бой, включая боевые приемы спецподразделений, гарантированно приводящие к смерти противника. Но убивать убитых оказалось бессмысленно. То, что двигало мертвецами, не реагировало ни на что. Ходячие трупы зажимали его бойцов толпой или выдавливали в тупики, после чего ломали им конечности и уволакивали орущих от дикой боли людей в ближайшие помещения. И охраняли их там до появления монстра. Тот заканчивал убивать одну жертву и приходил за следующей. И затаившийся за заклинившими много лет назад дверьми генераторной Сармат ни разу не видел, чтобы монстр выходил или заходил в какую-либо комнату. Он всегда появлялся сразу там, где хотел, выходя из густого мрака, которого еще несколько секунд назад не было. Если он умеет делать это при включенном освещении, то может атаковать любого и в любом месте. А это значит, что Сармат обречен, даже если сможет запустить генератор. Более того, этим он подпишет себе приговор мгновенно.

Но прятаться в генераторной вечно он не сможет. Рано или поздно все живые закончатся, и монстр вспомнит о нем. Даже если не вспомнит, то это ничего не меняет. Без лифта отсюда не выбраться. Можно попытаться взломать крышу лифтовой кабины и подняться наверх по лифтовым тросам. Но получится ли наверху взломать мраморную стену, запирающую выход из лифта? Сейчас под рукой нет ничего, чем можно выломать лифтовую крышу, не то что каменную толщу. Что-то можно будет приспособить для этих целей, если обыскать технические помещения, но во время поисков можно запросто наткнуться на ходячие трупы или на самого монстра. Не говоря уже о том, что взломать крышу лифта бесшумно вряд ли получится. Да еще в темноте! Короче, на то, что монстр убьет всех и не вспомнит про последнего, шансов еще меньше. Особенно остро Сармат почувствовал это, когда увидел мертвых пилотов с собственными кишками в руках. Они медленно брели по коридору, сипя пузырящимися кровью рассеченными глотками, и загоняли в тупик Варана.

Из всех, чью гибель видел Сармат, Варан оказался самым живучим. Его дважды зажимали в кольцо мертвецы, но он оба раза умудрялся уйти. В первый раз он ткнул автоматным стволом в искореженное смертью лицо Якута, тянущего к нему окровавленные руки, и мертвец схватился за оружие. Руки трупа оказались заняты, и Варан протиснулся между ним и стеной впритирку. Мертвая профессорша попыталась схватить его, но успела вцепиться лишь в разгрузку. Варан, раздирая себе пальцы, сумел быстро расстегнуть крепления, выскользнул из снаряжения и убежал. Позже Сармат видел через ночной прицел, как ходячие трупы зажали его в углу возле лифтовой кабины. В руках у Варана был факел, наскоро собранный из черенка то ли метлы, то ли лопаты. Похоже, он намотал на черенок куртку от своего камуфляжа, облил его бензином из зажигалки и поджог. Варан тыкал факелом в мертвые физиономии, и ходячие трупы отшатывались, теряя координацию на несколько секунд. Некоторые даже падали. Но упавшие почти сразу поднимались, а из темноты на свет факела тянулись новые мертвецы, и Сармат узнавал обезображенные лица своих людей.

Через минуту перед прижатым к стене Вараном собралось десятка полтора тянущихся к нему выпотрошенных трупов, и от запаха множества выпотрошенных кишок воздух стал терпким и щиплющим ноздри. Варан отбивался отчаянно, но в конце концов факел стал затухать. Тогда он попытался поджечь ближайшего мертвеца. Поначалу ходячий труп загорелся, и остальные неуклюже отхлынули от него в разные стороны. Варан рванулся на прорыв, но в следующую секунду мертвец упал и корявыми дергаными движениями покатился куда-то в темноту, унося с собой огонь в одно из помещений. Остальные трупы бросились на Варана со всех сторон, и тот успел лишь ринуться обратно. Он залез в лифтовую кабину, вход в которую перегораживала самодельная баррикада, и это стало его последней ошибкой. Ломящиеся за ним трупы перелезть через баррикаду не смогли, но в темноте лифта за спиной Варана сгустилась темнота еще более черная, и оттуда появился монстр. Он схватил Варана за шею, отрывая от земли, и издевательским тоном заявил:

– Варан, ну ты и баран! Предпринять такую неплохую попытку и в результате запереть самому себя в ловушке – это надо еще суметь! – И вонзил ему в бедро когтистую руку.

Варан пытался сопротивляться, но это бесполезно. Его надрывные душераздирающие крики звенели больше получаса, монстр убивал Варана дольше всех, кого прикончил на первом этаже.

Сармат медленным движением приник к ночному прицелу. Монстр потрошил Шамана прямо посреди коридора, что-то объясняя надрывающейся от хрипа жертве издевательским тоном. Если рисковать и врубать генератор, то надо делать это сейчас. Но как потом выходить в освещенный коридор? Монстр неизбежно его заметит! Сармат в очередной раз попытался подсчитать, кто еще остался в живых. В ближайшем к лифту помещении с не заклинившими дверями заперт Смирнов. Он поначалу ломился изнутри, требовал, чтобы его выпустили, потом орать перестал, но время от времени Сармат слышал, как пленник пытается расшатать вставленную в дверные ручки вместо засова поломанную табуретку. Можно предположить, что Смирнов еще жив. Тогда он следующий кандидат на мучительную смерть, потому что в данный момент находится очень близко от монстра. Наверняка это исчадие ада услышит его потуги. Сармат в сотый раз перекрестился.

Кто еще мог выжить? Если брать по голосам, надрывно оравшим перед смертью из разных частей этой дьявольской ракетной шахты, то из баб живой должна остаться только Мирошниченко. Ее визг он слышал всего пару раз и в разное время. Те, кого убивает монстр, так мало не кричат. Значит, она еще жива и где-то прячется. Если только ее не выловили мертвецы и не держат где-то в ожидании хозяина. По мужским голосам судить трудно, их много и кричали все такими душераздирающими воплями, что не каждый голос узнаешь. Всех тех, кто остался на втором этаже, Сармат успел увидеть здесь, на первом, выпотрошенными и с кишками в руках. Из своих он считал уцелевшим только Шамана и Магадана. Но Шаман умирает жестокой смертью прямо сейчас, Сармат видит его выгибающееся от боли тело, над которым склонилась скрюченная фигура черноглазого монстра, с которой на несчастного лениво падают трупные черви. Магадан, кажется, был среди трупов, которые брали Шамана в кольцо. Если ночной прицел не исказил и без того искаженные предсмертными муками лица, то выходит, что кроме самого Сармата в живых остались только Смирнов и Мирошниченко.

И еще Ворон. Сармат тоскливо скривился. Все считали его загоняющим на почве контузии, а он оказался единственным, кто не влез в эту адскую шахту! Может, это действительно шахта в ад?! Сармат перекрестился вновь. Крестное знамение не помогает, он видел, как некоторые из его людей пробовали осенять им приближающихся мертвецов и читать молитву. Бесполезно. И несправедливо! Господь не пожелал спасти рабов своих. А вот Ворон ушел, хотя его вообще прет по какому-то там идиотскому долбославию! Вечно его напрягают то приметы, то кометы, то тайные мировые правители, опутавшие планету своими кознями и марионеточными президентами. Отлил сам себе из серебряного крестика какую-то дебильную руну, чуть ли не фашистскую, и таскает на шее, словно тупорылый! Сам по себе Ворон хороший спец и вне боя безобиден, кроме этих загонов ничем не доставал, и люди относились к нему с пониманием – контузию может заработать каждый, такая у нас работа. Вот и сейчас, когда Ворона понесло к какому-то идиотскому миражу, которого на самом деле не может быть, потому что там все неоднократно проверялось, Сармат не стал устраивать конфликт и позволил контуженому придурку уйти. Не надо было его отпускать! Сейчас бы он пригодился, чтобы отвлечь монстра!

Что-то шевельнулось в темноте с противоположной от монстра стороны коридора, и Сармат мгновенно напрягся. Если это мертвецы, то нужно быть на ногах! Между ними придется пробегать очень быстро, времени подниматься не будет, он даже заранее расстегнул все липучки и крепления, оставив только пару самых необходимых. Это позволит быстро сбрасывать снаряжение, когда в него вцепятся ходячие трупы. Одному можно отдать автомат, второму – разгрузку, третьему – зимнюю куртку. От троих точно можно уйти, даже если его зажмут в угол. Сармат медленно и бесшумно поднялся на ноги, и отшагнул вглубь генераторной. Если мертвецы зайдут сюда, то выбора не останется. Он врубит генератор и побежит. Сармат подкрался к станине генератора и положил палец на кнопку запуска. Шевеление в темноте повторилось, и он замер. Кто-то поравнялся с приоткрытыми дверями генераторной и осторожно пролез внутрь. Мертвецы так не двигаются, и Сармат медленно, чтобы не выдать себя, вскинул автомат, стремясь разглядеть цель через ночной прицел.

– Не стреляйте! – паническим шепотом выдохнула Мирошниченко. – Сармат! Это я! Марина!

Как она смогла увидеть и тем более узнать его в абсолютной темноте, Сармат решительно не понимал. Но в прицел не было видно выпотрошенных кишок у нее в руках или под ногами, а еще она не сипела и двигалась не как ходячий труп.

– Не приближаться! – Сармат не стал опускать автомат и прицелился ей в голову. – Как вы узнали, что это я?

– Я хорошо вижу в темноте! – паника в шепоте Мирошниченко усилилась. – Не стреляйте, я живая! Мне надо зайти внутрь, пока он меня не заметил! Можете проверить меня, только впустите!