– Правь в Полоцк!

– Отче, что так? – вмешался Жадимир, весьма удивлённый поведением святых отцов.

– Что тебе боярин нужно! – начал грубить раскормленный как на убой диакон. – Молебен о даровании победы над супостатом провели, крестным знамением войско осенили! Что ещё, ратиться нам прикажешь?! То дело мирское!

– Правь! – повторил приказ протоиерей и вдруг неожиданно обратился к Жадимиру. – Я своими глазами узрел смоленскую пехоту! У всех есть доспехи! Передвигаются строем, да так слажено, словно ромейцы в свои лучшие годы! Полоцкие лапотники смолянам не противник! – вынес резкое суждение протоиерей. – Спаси нас Господи! – церковник снова мелко перекрестился. – Правь, что застрял!

Жадимир, заразившейся от церковников страхом и неуверенностью скоро зашагал к своим воям. В голове у него билась мысль "Неужели и в правду всё так и есть и нас ждёт разгром?!" И тут он услышал удары грома, шум исходил от ратного поля. Загремело так часто и сильно, что казалось воздух, сотрясается даже здесь, в этом удалённом от сечи перелеске. Жадимир на последних метрах дистанции подбежал к своим воям, кучкующимся и жавшимся друг к другу.

– Боярин, что ЭТО? Адовы трубы? – испуганно, округляя глаза, громко спросил один из его боевых отроков. Дождавшись согласного кивка боярина, заговорил десятник Жадимира, отчего – то веселящийся. – Во как громят! Ажно уши закладывает! – то ли попрекнул, то ли похвалил смолян.

Вместе с раскатами рукотворного грома на поляну среди общего гомона проникали отдельные холодящие кровь крики боли. Жадимир поёжился.

– Сходи, посмотри, что там творится! – приказал он одному из своих людей. – Да поживее! – поторопил боярин, видя с какой нерешительностью начал двигаться его гридень.

Тут к обозу выскочили несколько возниц, их сразу окружили "коллеги по цеху", подоспел и навостривший уши боярин.

– Там всё в адовом серном дыме, почти ничего не видно! – живо описывал, размахивая руками, рыжебородый мужик. – А грохот! Оглохнуть можно!

– Наши – то, сошлись со смолянами? – спросил оказавшийся рядом с Жадимиром десятник.

– Видели, что стрелами наших сильно закидывают! Смоленские пешцы сплошь с луками и колчанами! А тут и их трубы зарокотали! Бронзовые трубы начали палить по коннице разрывными ядрами – сразу дымом всё поле и заволокло! Малые железные трубы смолян молчали, я так мыслю, хотели поближе подпустить наших! А как мы сюда побегли, вроде и малые трубы бить начали!

– Чего побегли – то?

– Утекать надо, боярин! Чую, разделают нас под орех!

Жадимир хотел было возмутиться, но тут расслышал надвигающийся на рощу, всё возрастающий шум издаваемый сотнями конских копыт. К обозу накатывала собственная драпающая конница, её бешеный поток в мгновение ока захлестнул всю рощу, наполнив её криками и конским ржанием. Ни у кого из дружинников даже не возникло мысли остановиться и попробовать занять оборону, укрывшись обозом, все неслись под защиту стен Полоцка. Жадимир быстро сориентировался и присоединился к потоку убегающих, но хватило его лишь на полсотни метров, конь боярина оступился и Жадимир кулем свалился на землю, на несколько минут потеряв сознание. Разбудил его внезапно нахлынувший и наполнивший всю рощу новый поток охваченных паническим ужасом пешцев. У многих из них в телах торчали стрелы, другие просто кровоточили по неизвестным на первый взгляд причинам. А вдали уже появилась шедшая в намёт вражеская конница.

Пошатнувшись от внезапного головокружения, Жадимир встал и, превозмогая слабость, побежал вместе со всеми. Справа послышался стук копыт и в тот же миг из бегущего рядом со Жадимиром пешца во все стороны брызнуло кровью, а его голова отделившись от тела отлетела в сторону. Опахнув Жадимира потоком пахнущего кровью воздуха, смерть пронеслась дальше, швырнув на прощание из – под копыт куски дёрна. Перепуганный только что случившимся Жадимир свернул, взяв правее, и побежал, сам не понимая, куда и зачем. Он бездумно перепрыгивал через тела убитых, катающихся по земле и кричащих от боли раненных, через разбросанный повсюду обозный скарб. Затяжной бег понемногу привёл Жадимира в чувства. Вот он заприметил вражеского всадника быстро догоняющего пешего и рубящего того с ходу. Жадимир припал к земле, чтобы смоленский дружинник его не заметил. План боярина сработал, всадник наметил себе новую жертву, занося меч, устремившись к улепётывающему без оглядки молодому белобрысому парню.

Глянув на поле, пересекающее его дорогу к Полоцку, он сразу передумал туда бежать, там повсюду конные беспощадно рубили пешцев. Жадимир выбрал другое направление, к виднеющейся вдали желтеющей полоске осеннего леса. Он не был одинок, в том же направлении устремились очень многие. Но не прошло и минуты, как со всех сторон раздались отчаянные, полные боли крики – на беглецов обрушился смертоносный "дождь" из стрел. Одна из них пригвоздила Жадимира к земле, прошив насквозь ступню. Боярина до того сильно охватило чувство безнадёги, что он почти и не ощущал острую боль в ноге.

И всё же, любопытство взяло своё, Жадимир посмотрел туда, откуда на их головы обрушился удар лучников. Он увидел рассыпавшееся длинной цепью пешее войско смоленских крестоносцев. Они по хозяйски шли по полю деловито добивая тяжелораненных и связывая руки сдающимся в плен. Из раструба одного из смоленских бойцов раздавался громкий и какой – то металлический голос, призывающий сдаваться. Повторялась одна и та же фраза.

– Садитесь на землю! Поднимайте руки вверх! Сдавайтесь!

Горько усмехнувшись, боярин подумал, что его и так стрела уже усадила на землю. Преодолевая боль, Жадимир переломил древко стрелы, высвободил кровоточащую ногу, снял сапог и перевязал ступню портянкой.