— Понятно, — сказал я, хотя было совсем непонятно, — а можете рассказать нам о культе Сумасшедшего?
— Я смотрю, вы не от мира сего, — подозрительно сказал Ибрагим, даже не догадываясь, насколько прав, — как, впрочем, и ваши предшественники. Культ Сумасшедшего существовал на земле с самого начала времён, у всех народов и на всех землях. Некоторые учёные говорят о том, что миру нашему миллионы лет, возможно, даже миллиарды. При этом они ссылаются на скорость формирования горных пород, скорость остывания земной поверхности, накопления осадков. Всё это очень интересно, но я предпочитаю считать, что наш мир молод, и люди были созданы тоже недавно. Именно поэтому они сохранили память о Творце, именно поэтому они помнят, что творец был безумен, и создавал мир по своей мерке. У некоторых народов культ весьма простой, нужно славить Сумасшедшего по особым дням, и более ничего. Другие, более культурные народы, используют книги, которые написаны много столетий назад различными пророками. Там есть предписания о том, как следует человеку жить, в какие дни молиться, какими словами и в каких местах. Есть в этих книгах откровения об устройстве мира, которые используются даже учёными. Кое-где цивилизация дошла до того уровня развития, что бога, как такового, пытаются вообще вычеркнуть за рамки мира. Повсеместно уважают бесноватых и сумасшедших людей, часто внимательно прислушиваются к их словам, считая, что их устами говорит сам бог. Может, так оно и есть, вот только сложно это проверить, на каждую фразу сразу найдётся десяток различных толкований. Кроме того, почти повсеместно культисты очень подозрительно относятся к вероотступникам, так что, если вам дорого ваше спокойствие, лучше не упоминать о цели вашего путешествия. По крайней мере, до тех пор, пока не окажетесь на другом материке.
На этом беседа наша завершилась, мы расплатились с картографом горстью серебра (мне было лень считать монеты), а он вручил нам максимально подробный план местности и несколько листков с записями некоего путешественника, побывавшего там. Распрощавшись со стариком, мы направились к себе.
Было уже поздно, поэтому мы быстро проглотили остывший ужин и разошлись по номерам. Меня, как всегда, встретила Анечка.
— Привет, я соскучилась, рассказывай, что узнали? — она сидела на кровати, грызла леденцы и подпрыгивала от нетерпения.
— Во-первых, меня не было всего два часа, во-вторых, рассказывать долго, лучше сделать это завтра, когда соберутся все, а в-третьих, уже поздно, поэтому мой ноги и ложись спать.
— Зануда, — фыркнула она, — а ноги мы завтра помоем, Умар нашёл, где здесь бани, завтра все пойдём туда. Сразу после завтрака.
— С удовольствием, — сказал я, перекрывая подачу газа в светильник, комната сразу погрузилась в темноту.
Упав на подушку, я закрыл глаза, мысли в голове ворочались лениво, всё, что нам рассказал картограф, было известно и так, кроме, пожалуй, плана местности. Ещё подумал, что лучше нам не задерживаться и завтра же отправляться в путь. Потом я хотел подумать о чём-то ещё, но не успел. Заснул.
Глава девятнадцатая
Проснулся я ещё затемно, хотя понятие затемно в этом мире весьма относительно. Разбудил меня разговор рядом. Некоторое время я разбирался, откуда слышны слова, потом понял, что Анечка разговаривает во сне. Голос её был странным, отнюдь не похожим на голос юной девочки, но, тем не менее, говорила она.
Я зажёг светильник и прислушался.
— Оставь нас в покое! — резко сказала она, — мы просто хотим домой, мы не твои, не надо нас держать.
Девочка резко всплеснула руками, словно отталкивая кого-то.
— Не надо мне это показывать! Это всё неправда мы никогда… Я не хочу отгадывать загадки, я хочу домой! Видишь, ты ничего не можешь, а страшных сказок я не боюсь. Уйди! Просто уйди.
Она заметалась на кровати, я уже хотел её разбудить, но тут она проснулась сама, громко выкрикнув:
— Нееет!!!
Некоторое время девочка хлопала глазами, потом расплакалась и прижалась ко мне. Некоторое время я просто гладил её по коротким волосам, раздумывая, стоит ли расспрашивать об увиденном, но потом она, промокнув слёзы моей майкой, начала рассказывать сама:
— Он хотел меня напугать.
— Кто?