– Внимание! Успокойтесь, пожалуйста! – повышает голос полицейский. – Прямо сейчас наши люди уже внутри и выясняют обстановку. Но мне нужно, чтобы все вы сохраняли спокойствие. Как только будут новости, я сразу сообщу. Сейчас вам принесут воду и еду…

– Думаете, нам сейчас до еды? – срывающимся голосом возмущается какая-то женщина.

– Мэм, операция может затянуться, и мы хотим устроить вас поудобнее. В соседнем зале собрались местные священники, если кому-то нужна поддержка. А кроме того…

Я перестаю слушать, потому что сидящий рядом мужчина вздрагивает и судорожно втягивает воздух. Смотрю на его стиснутый в руках телефон. Прямая трансляция показывает, как школьные двери распахиваются с обеих сторон, и из них выбегают дети с поднятыми вверх руками.

– Они вышли! – кричит мужчина. – Выходят!

В ту же секунду другой полицейский подходит к лейтенанту и что-то шепчет на ухо. Окойе кивает и отходит в сторону.

– Стойте! – окликает его женщина. – Куда вы? Что происходит?

В зале начинается хаос. Кто-то кричит: «Один мальчик ведет в “Фейсбуке”[8] прямую трансляцию из школы!» И называет его имя.

Все, в том числе и я, хватаются за телефоны. Нахожу нужный канал и вижу, как школьники цепочкой друг за другом пробираются по коридору. Полицейские машут им, чтобы не задерживались. Картинка мутная, так что узнать кого-то в лицо очень трудно. Ланни с ее фиолетово‐розовыми волосами было бы легко заметить. Но я изо всех сил пытаюсь вспомнить, во что был одет утром Коннор. Как я могу не знать таких элементарных вещей? Вздрогнув, понимаю, что даже не помню, попрощалась ли с ним перед уходом.

А если у меня больше никогда не будет такой возможности?

Сжимаю телефон, следя за трансляцией и надеясь, что увижу что-то знакомое. Какую-нибудь подсказку: с моими детьми все в порядке. Вокруг слышу облегченные возгласы родителей, увидевших, как их дети убегают в безопасное место. Остальные ждут, ощущая удушливый страх.

Наконец через полчаса мучительного ожидания лейтенант возвращается. Когда он выходит на середину зала, все отрываются от телефонов и смотрят на него.

– Мы вывели учеников из школы, – сообщает он. – Скоро мы приведем их к вам, и можно будет ехать по домам.

– Сколько? – тихо и испуганно спрашивает кто-то.

– Мэм, мы сейчас заняты детьми, которым пора домой, – а это почти все ученики. Могу только сказать, что трое раненых в больнице, но погибших нет.

Вдохи облегчения, в том числе и мой. Они живы. По щекам теплыми струйками текут слезы, я вытираю их.

Учеников приводят группами по пять человек. Каждый раз родители вскакивают со стульев, обнимают детей и торопливо уводят домой, в безопасность.

Ланни в третьей группе. Я встречаю ее с любовью и страхом, которые переполняют меня. Целую, обнимаю и наконец спрашиваю:

– Ты видела Коннора?

Она качает головой: