– Ну что, моя прекрасная целительница, придется нам все-таки посетить какой-нибудь местный трактир. Что скажешь?

Я хотела сказать, что если ты не боишься напороться на своих родственников на улице, то я готова прыгать в портал с разбега прямо сейчас, лишь бы оказаться подальше от Детрима, но справедливо рассудила не обсуждать такие тонкости в присутствии Патрика.

Так мы и вышли из шикарного особняка – все еще голодные и уставшие.

– Я должен спросить, иначе меня разорвет от любопытства, – заявил Валентайн.

– М? – зевнула я в ответ, ведя нас к одному из самых приличных заведений Детрима.

– Что ты сделала с ним?

– А?

– Когда колдовала. Что ты сделала с ним?

– Целители не колдуют, Валентайн.

Светлые вообще не колдуют, но это уже вопрос терминологии.

– Николетта! – взмолился темный.

– Ничего.

– Э?! – возмутился Валентайн. – Что значит ничего? Я его пощадил только из расчета, что его ждет лютая смерть от целительской руки!

– Есть вещи пострашнее смерти, – уверенно заявила я.

– Конечно, есть! Неизлечимые болезни! – горячо согласился Валентайн. – А теперь я должен вернуться и добить эту сволочь!

– Погоди, – я схватила парня за локоть. – О том, что я ничего не сделала, знаешь ты и знаю я. Но он-то не знает. И никогда не узнает. Поверь, иногда ожидание смерти гораздо хуже самой смерти.

Валентайн на миг замер, а затем посмотрел на меня и с какой-то особенной гордостью заявил:

– Темная целительница!

Я фыркнула. Ничего я темная. Я просто жалостливая! Иногда. Бываю.

Нет, ну Патрик же опять остался жив? Значит, я однозначно жалостливая!