Глава 14

Софи

После ссоры в конюшне мы с Джейсоном не обменялись и парой фраз. По дороге домой заехали в рыбный ресторан пообедать и даже там преимущественно молчали, обмениваясь исключительно равнодушными взглядами.

Сначала я действительно испугалась, решив, что Джейсон не просто груб с женой, а что его ненависть достигла апогея и перешла в рукоприкладство. Но он опроверг мои домыслы. Не словами, нет. Было в его глазах что-то такое, что заставило понять: ему тоже все это не нравится. Но Джейсон привык жить в ненависти к Дэйдре и по-другому уже не мог. Я печально улыбнулась, поднимаясь к себе в комнату. В голову пришла странная мысль: я хотела бы научить его любить. Не меня, конечно, но, возможно, другую. Потом, после развода. Эх…

Лирика лирикой. А пора собираться на ужин к родителям Джейсона. Я надела шелковый комплект цвета слоновой кости, купленный в дорогом салоне нижнего белья, — в Санта-Кларе таких бутиков даже не было — и вытряхнула из чехла платье, которое доставили пока нас не было. Консьерж у нас — настоящий душка: все примет, получит, сохранит для хозяев.

— Что это?! — округлила глаза, затем схватила платье и отправилась к мужу.

Можно было бы, конечно, промолчать, но я уж задолбалась молчать!

— Платье с баской? Серьезно? — спросила с порога — дверь в спальню была открыта. — А почему не шкура мамонта? Они ровесники по актуальности.

Джейсон неспешно повернулся, застегивая сапфировые запонки на белоснежной сорочке, смерил безразличным взглядом — я была в одном белье, но никакого отклика в ледяных глазах не было. Джейсон оставался равнодушным: ни страсти, ни желания.

— Дэдэ, заткнись и одевайся.

Я поджала губы, но вступать в полемику не стала — сейчас это ничего не дало бы. Это я чувствовала интуитивно. Мы откатились в отношениях на десять шагов назад. Это не радовало, совсем не радовало.

— Улыбку надень, — бросил Джейсон, когда ворота особняка распахнулись перед черным линкольном, на котором нас привезли.

Джейсон сидел рядом на заднем сиденье — за рулем был Сэм, водитель. В папке было сказано, что он работал на мужа больше пяти лет, поверенный многих тайн. Он как та обезьянка: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу.

Я слабо улыбнулась, поправляя уложенные мягкими локонами волосы:

— Так?

Джейсон, до этого равнодушно листавший телефон, поднял глаза.

— Так, — и снова вернулся к прерванному, наверняка, безумно занимательному процессу. Я тихо вздохнула.

Сэм помог мне выйти из машины, затем Джейсон предложил руку. Мы поднялись на крыльцо, утопая в аромате вечерних цветов. Двор особняка был освещен крохотными фонариками, таинственно сияя в летних сумерках. Я заметила пестрый сад и увитую виноградом беседку. Очень атмосферно. Другого я не ожидала. Этот район Лонг-Айленда считался элитным — да, азы того, что должен знать коренной житель Нью-Йорка, я постигла. Времени у меня полно. Не работаю ведь. Но завтра все должно измениться: на мне ведь проект помощи детскому центру для беженцев.

— Сынок! — нам открыла дверь хрупкая моложавая блондинка. Камилла, мать Джейсона. — Дэдэ, дорогая, рада видеть! — Она обняла меня. Я улыбалась во все тридцать два зуба.

— Камилла, здравствуйте.