– Но профессор… Это же значит – что вы меня… Изолируете?

– Ну да. А чего бы ты хотел? Ты теперь – потенциальная угроза для всего живого на «Рональде Рейгане». Так что будь любезен – иди!

– Я… Я… Никуда я не пойду! – в тоне хватавшего воздух ртом лаборанта вдруг прорезался характер, – Если вы меня там, – кивок головой на пластосиликоновое бронированное окно бокса, – закроете – всё! Мне пипец! А то я не знаю, что живым мне оттуда не выбраться! Затрахаете опытами!

– И – что? Ты как хочешь умереть: героем, или – предателем человечества?

– Знаете, док, вы – злобный и циничный гад! Нашли время иронизировать!

– Я не иронизирую. – в руке доктора вдруг возник предмет, который он, собственно, всегда носил в кармане рабочего халата, но только сейчас извлёк на свет Божий – впервые за эти годы. Парализатор. – Или ты заходишь сам. И ждёшь, когда мы засунем туда и разные средства обеззараживания, и придумаем способы спасти тебя, или…

Или тебя туда занесут. Парализованного. И тебе будет ещё и очень (Гарантирую!) больно.

Рука, державшая миниатюрное, аккуратно (в отличии от излучателя) выглядевшее оружие, не дрожала. Матс сглотнул. Потом всё же попятился:

– Ну, док, вы и редкостный тварь. Похлеще чёртова студня…

– Был бы ты на моём месте – и ты стал бы тварем. И не из страха за себя. А из банального здравомыслия. Подумай сам: чего ты добьёшься, если сейчас осложнишь нам работу своим сопротивлением?

Мы просто можем не успеть дезактивировать тебя как надо!

– Ладно… Считайте, что я «внял голосу рассудка»…

Матс свирепо дёрнул плечом, повернулся, увидел, что Питер Коллинз уже открыл двери блока, и прошёл за тройные прозрачные двери. Доктор Мангеймер, закрыв и заперев их, вздохнул (вслух) и грязно выругался. (Про себя!)

Чувствовал он себя последней сволочью. И…

Жутко боялся.

Он только надеялся, что дрожание коленок не заметят подчинённые…

Нехорошие предчувствия охватили, впрочем, не его одного – остальные лаборанты с побледневшими лицами не сводили глаз с руководителя. Доктор сказал:

– Немедленно всем одеть мейларовые перчатки. Собрать все предметные стёкла с объектом. Накрыть предметным стеклом и препарат на столе Матса. Отправить всё в загрузочный люк печи.

Суеты, конечно, не наблюдалось, но всё оказалось сделано буквально за секунды.

– Доктор! А препарат Матса-то… накрыт стеклом! – Питер Колинз брезгливо, словно в зажиме – издохшая неделю назад кошка, нёс предметное стекло Матса к печи.