Ворота ангара раскрылись, и мы с Рубари, медленно запустив винты, вывели дирижабль наружу. У ангара, конечно, имелась причальная мачта, но мы старательно прятали своего «Шарка» от посторонних глаз — пока не примелькался. Хотя заводить каждый раз корабль внутрь было муторно и довольно опасно, но к тому времени я уже натренировался.

Пока мы сидели в Саливари, я успел достать учебники по навигации и управлению, так что теорией загрузился — и теперь не хватало только практики. Вот и отрабатывал я эту самую практику везде, где только удавалось. Местные бы меня не поняли, а я вот, наоборот, не всегда понимал местных с их упорным нежеланием учиться новому. Может, я пока и не прокачал логосы, не увеличил вместимость семечка пневмы, но ведь я это рано или поздно сделаю. А вот местные — отчего-то ленятся и не хотят.

Отключив одну из сфер пустоты, мы с Рубари позволили нашему воздушному кораблику скользнуть вниз к поверхности, удаляясь от скалы и беря курс на ближайшую отметку с местом обитания фимомениарка. Первую попытку охоты хотелось предпринять ещё до наступления ночи, потому что по темноте ступать на поверхность Терры было бы форменным самоубийством.

Большинство чудовищ с поверхности если и не боялись солнечного света, то, как минимум, старательно его избегали. Местные считали, что это всё потому что чудовища появились в неком местном аду, в нижнем мире — и только потом вырвались на поверхность. В нижнем мире было темно, а тут — понятное дело, светло. Вот чудовища и боялись солнца. Я прямо чувствовал, что это поверье пестрит миллионом дыр, и наверняка где-то можно ознакомиться с более полным описанием космогонии Терры. Жаль, но я пока не успел — это всё ещё не было моим приоритетом.

Зелёная поверхность планеты приближалась. Местность вокруг Саливари была холмистой и каменистой. Буйная зелень росла только вдоль берегов водоёмов и на островках плодородной почвы. Все остальное пространство сплошняком покрывали мох и трава. Чуть к северу можно было посмотреть на древние руины города, не сожранного природой лишь потому, что стоял этот самый разрушенный город на скале.

Я иногда на эти самые руины поглядывал — и вскоре с удивлением обнаружил, что они, скажем так, явно из разных эпох. С одной стороны имелась монументальная кладка из огромных блоков, составлявших основание построек. А с другой стороны высились вполне себе земные античные обломки, воздвигнутые на древнем основании.

Вот, кстати, и первое белое пятно местной космогонии: ещё в первый день мне Лара с «Пап-ти» сказала, что здесь сильно влияние нашей античной культуры. А вот уже потом я узнал, что история этого мира, объединение скал и полёты на дирижаблях начались всего пять сотен лет назад — и почему так? Ведь греки и римляне жили значительно раньше.

Рубари ответа на этот вопрос не знал. Не знала его и Тараки, которая теперь-то с нами не общалась — зато пока летели вместе, я её успел порасспрашивать. Получалось, что всё-таки были времена, когда по поверхности ещё можно было ходить?..

Тараки и Нанна… Когда мы прилетели на Саливари, сёстры почти сразу отправились жить отдельно. Мы с Рубари пару раз навещали их… На третий раз, когда мы зашли на часок проведать сестёр и узнать, как у них дела, Тараки вышла нас провожать и настоятельно порекомендовала забыть об их существовании. Даже если мы встретим Нанну, и та снова пригласит нас навестить их — не приходить. С одной стороны, я её, конечно, понимал: новая жизнь, новая карьера — а, может, и отношения с кем-то завязала… Но вот, с другой стороны, было обидно от такого поведения. Всё-таки можно было побыть благодарной и чуть подольше… Да и по Нанне мы с Рубари, откровенно говоря, скучали — всё-таки успели с этой девочкой сдружиться. Однако нарушить просьбу Тараки мы не могли. В отличие от нас, она была вполне себе человеком с бумажкой.

Погрузившись в неприятные и грустные воспоминания, я и сам не заметил, как мы добрались до будущего места охоты. Внизу был виден каменистый холм, обложенный глыбами камня, в котором, судя по красной отметке на карте, и пряталась будущая жертва охотничьего промысла… Ну или там прятался очень сытый — в ближайшем будущем — мишка. Исключать то, что он нас может с аппетитом сожрать в процессе охоты, я не собирался…

Мы отрегулировали тягу дирижабля, чтобы зависнуть в двадцати метрах над землёй, спустились с Рубари в трюм, открыли дверь и стали осматриваться. Вскоре, благодаря пометкам в материалах к заказу, обнаружилась пещера, где обитало свирепое чудовище.

— И что д-льше? — спросил механик.

— Дальше… — я задумался, собирая мысли в кучку и начиная составлять план.

Не то чтобы я сунулся сюда совсем без плана, но ведь я не самый везучий человек в мире… Я бы даже сказал, что мне часто не везёт. Так что план у меня всё-таки был. План достаточно простой, чтобы сработать, но недостаточно продуманный, чтобы меня при этом гарантированно не съели. И вот теперь приходилось срочно его додумывать — что, конечно, не могло не отразиться на качестве проработки деталей. Но именно сейчас мне требовалось даже не столько выжить, сколько хотя бы решиться на эту дурацкую охоту…

— Делаем так… Меня цепляем за трос, прикреплённый к дирижаблю, — наконец, начал я. — Спускаем вниз, с двумя рогатинами. Ты открываешь окошко в техническом отсеке и внимательно следишь за тем, что происходит. Я попытаюсь выманить фимомениарка из пещеры. Он на меня кинется, а я попытаюсь взять его на рогатину. Но если что-то пойдёт не так — врубай логос огня на полную и как можно быстрее поднимайся. Меня потянет тросом вверх, и медведь не успеет меня сожрать.

— План д-рьмо! — вынес вердикт Рубари. — П-дъём м-дл-нный!

— Буду выкручиваться… — пожал я плечами. — Ты же мне не выдаёшь на-гора других гениальных идей, верно?