Спустя два часа я стоял на посадочной площадке причальной мачты в одном из шести портов Большой Скалы. И смотрел на то «чудо» техники, которое мне доверили. Если оно и могло вытянуть несколько тонн, то только горячими и искренними молитвами к изначальным. Я невооружённым глазом видел два места, где из аэростата сифонило, а ещё место, где каркас перекосило, и то место, где обшивка отходит. И, согласно моим представлениям, при таких проблемах команда должна была прямо сейчас суетливо всё заделывать, но я видел только хмурого широкоплечего мужика в кирасе, шлеме и при посохе, который сидел на складном стульчике рядом с трапом. Седые пряди, выбивавшиеся из-под шлема, подсказывали, что пик его карьеры был уже далеко позади. А впереди оставался только медленное причаливание к военной пенсии…

— Чё вылупился! — буркнул он мне. — Первый раз дирижабль увидел?

Ну вообще-то посмотреть-то было на что… Например, на почти квадратный аэростат, который, если честно, больше напоминал шар из-за неравномерного внутреннего давления. На древние канаты сетки, с трудом державшей потрёпанную гондолу. На саму гондолу — трёхпалубный сарай, который, видимо, давненько никто не ремонтировал. Не было у старого транспортника постоянного капитана. Только выпускники флотского училища. А такому легче махнуть рукой, отбарабанить свою практику — и не заниматься никаким ремонтом.

— Этот — впервые вижу! — кивнул я.

— Ну и чё вылупился? — моего собеседника просто невозможно было сбить с толку, потому что он явно ни на секунду не забывал, что хотел узнать.

Молча достав копию приказа о назначении, я сунул её ему под нос. Охранник — видимо, один из пяти штурмовиков, приписанных к транспорту — мрачно почитал документ, водя пальцем и шевеля губами, а потом вернул его мне.

— Ну и чё ты вылупился? — повторил он, а я завис на секунду, но быстро сообразил, что предъявить ему приказ мало. Надо бы ещё и представиться.

— Меня зовут Фант Керито-о-Перконе, — ответил я, доставая папир и протягивая охраннику. — И как вы, вероятно, заметили в предыдущем документе, я назначен капитаном на этот транспортник.

— А! Ну так бы сразу и сказал… Так бы сразу и сказали, кэп! — исправил оплошность охранник, после чего ухмыльнулся и устремил свою руку к трапу. — Добро пожаловать на «Баун», кэп! Не споткнитесь — у нас там доски расходятся…

Голос у него, надо сказать, несмотря на ухмылку, был несколько скучающим и грустным. Видимо, не в первый раз за год он такое говорил очередному выпускнику флотского училища…

— А чего не поправили? — задал я вполне обоснованный вопрос.

— Да мы привыкли. Не спотыкаемся! — ответил охранник, возвращаясь к созерцанию окружающего бренного мира.

Видимо, весь смысл ответа заключался в том, что раз они привыкли, то и я обязательно привыкну. И я не стал расстраивать штурмовика тем, что это не совсем так — я и не собираюсь привыкать. Однако трап, если честно, был последним, о чём я сейчас беспокоился…

— Где у вас тут логос-отсек? — поинтересовался я.

— Где и у всех, кэп, — пожал плечами штурмовик.

— Много видел дирижаблей изнутри? — слегка сузив глаза, поинтересовался я.

— Один, кэп, — ответил охранник. — Этот…

— Тогда, скажи на милость, какого буя ты мне сейчас ответил «где и у всех»?! — задал я резонный вопрос.

— Ну, так механик говорит… — смутился штурмовик.