– Полная ерунда! – решительно отвечает мой палач, – если повстанцы атакуют Макрифф, что же ты сюда припёрся?

– У меня было задание, господин! – лепечу я, – устроить диверсию на ведущей в Макрифф дороге, чтобы отсюда не смогли прислать подмогу гарнизону Макриффа!

Маркграф снова молчит.

– Торен, сбегай и узнай, что у этого было с собой, когда его взяли! Бегом!

– Бегу! – оглушительно рявкнул подручный, и, действительно, побежал, так громко топая сапогами по железной лестнице, что маркграф поморщился.

– Вот же шумная обезьяна! – пробормотал он, качая головой, а затем перевел взгляд на меня, – ты понимаешь, что будет, если в твоих вещах не будет ничего, при помощи чего можно организовать диверсию?

Я холодею под его многообещающим взглядом. В вещах у меня, действительно, не так и много магической взрывчатки, чтобы организовать завал из деревьев на выезде из города или вырыть взрывом огромный котлован, который будет невозможно преодолеть кавалерии.

Но это сделано специально. Это часть плана по спасению того, кто вытянет жребий из застенков имперской службы безопасности.

– Господин, дело в том, что взрывчатка спрятана в городе. Я должен был взять ее и превратить дорогу между холмами в хаос. Взорвать ее так, чтобы там образовался котлован метров пять глубиной. И тогда конница не смогла бы там пройти, придя на помощь Макриффу!

– В моем городе лежат горы неучтенной взрывчатки? – нахмурил брови маркграф, – и где же она, в таком случае?

– Пообещайте помиловать меня, господин, и я все покажу! – умоляющим голосом прошу я.

Это и есть мой план. По нему сознавшегося во всем пленного поведут показывать место на окраине города, в котором, и правда, припасено полно взрывчатки. Именно это и станет сигналом к атаке! Увидев появление там имперских сил, наш партизанский отряд тут же и начнет атаку на город, освободив добровольца из лап безопасности и захватив, одновременно, в плен ее главу. Что очень поможет в дальнейшем захвате города. Чудесный план, одним ударом убьем сразу двух зайцев! Но тут маркграф делает свой ход, безжалостно руша мои надежды:

– Ты торгуешься, а, значит, я ошибся. Ты вовсе ещё не готов говорить правду!

И в этот же миг игла стремительным движением вновь вонзается мне под ноготь. Я горю в огне и кричу, мечтая снова потерять сознание. Увы!

К сожалению, похоже, что явным пробелом моего плана было то, что я понятия не имел, как правильно надо реагировать на пытки узнику. И этот монстр в ухоженном теле поймал меня на ошибке.

Конечно, был у нас и запасной план. Атака через полчаса после того, как войска, посланные на помощь Макриффу, покинут город. Но не было плана, который подразумевал бы захват города, если часть войск его не покинет или не удастся обезглавить службу безопасности, захватив маркграфа. Поэтому, никто не придет выручать меня, если в то, что я говорю, не поверят. И мне стоит очень постараться, если я хочу выжить!

– Простите, господин, я не хотел ставить условий! – совершенно естественно верещу я до смерти напуганным голосом. Я уже больше нисколечко не играю, я действительно смертельно напуган. Если маркграф не поверит мне, то через несколько часов, когда станет известно, что Макрифф так никто и не атаковал, мне конец. Такой обман мне никто не простит, – господин, никаких условий, просто поверьте мне!

– И опять ты ставишь мне условия! – мягко говорит мой палач, снова вонзая иглу под следующий ноготь.

Я выгибаюсь от обжигающей меня боли, словно от разряда тока, и ору, что есть мочи. Мне кажется, я слышу, как трещат мои кости в попытке порвать связывающие меня веревки, но, увы, их завязывали со знанием дела. Маркграф удовлетворённо ждёт.

– Что я должен сказать, господин, чтобы вы перестали? – шепчу я, когда снова оказываюсь способен говорить.