– Ну, давай прощаться?
– До завтра, Лёлечка, – сказал Тёма и потянулся, чтобы поцеловать девушку в губы. Она ловко подставила ему щечку и, засмеявшись, скрылась во дворе.
Счастливый, в ожидании завтрашнего купания, парень помчался в обратную сторону – жил он на территории, издавна именуемой Белым городом, неподалеку от кремля. От дома Тёмы до сердца города было всего двадцать минут пешком. А если пройти сотню метров в сторону Волги, по улице 1-й Ново-Лесной, и выйти на улицу, названную в честь революционера-народника Андрея Ивановича Желябова, то видно купола Успенского собора и даже немного Варвациевскую колокольню. Правда, там давно уже не церковь, а склад боеприпасов и казармы для военнослужащих.
Но сейчас Тёма спешил домой, на перекресток улиц 1-й Ново-лесной и Куйбышева. Её, – Тёма это в школе проходил, даже доклад готовил, – назвали в честь пламенного революционера Валериана Владимировича Куйбышева. Но жил парень в доме, построенном не в советские, а в царские времена. Причем тогда его семью даже внутрь бы не пустили. Сказали бы нечто вроде «не суйтесь с суконными рылами в калашный ряд!» Да, вот удивительно: жила семья Тёмы теперь в особняке, построенном в конце XIX века одним из крупнейших купцов Астрахани – рыбопромышленником Андреевым.
Во время Гражданской войны купчина, бросив своё большое хозяйство, в том числе и дом с изразцовыми печами и дубовым паркетом, лепниной на потолках и дубовыми дверями, удрал за границу. Но здание недолго пустовало. Комнаты раздали нуждающимся, и те своими силами сделали из них отдельные квартиры. Так семья Тёмы здесь и оказалась. Было странно немного проживать в таком месте. «Мы прямо буржуи», – шутил отец. Но недолго. Мама попросила так не говорить – стены тонкие, соседи услышат.
Тёме всё это было безразлично. Он сиял от радости и предвкушения. Почти половина лета ещё впереди! С Лёлей!
Глава 12
Мы едем куда-то. Лошади хрумкают сено, и тот парень улёгся на его охапку, закинул руки под голову, закрыл глаза и балдеет. Даже рубашку форменную расстегнул. Блин, хотя нет. Это, кажется, гимнастёркой называется. Ещё он ремень на животе расслабил, покачивается в такт вагону. Я сел рядом, в голове полный бардак. Что происходит? Как тут оказался? Ничего понять не могу.
– Слышь, чувак…
– Как ты меня назвал? – удивился парень.
– Чувак, а что?
– Слово какое-то странное, – улыбнулся мой спутник. – Что значит? Это по-казахски?
– Ну… типа дружище, братан. Почему по-казахски?
– Здрасте, прибыли на пятую версту, – усмехнулся парень. – А ты кто? Казах и есть. Вот я, – он ткнул себя пальцем в грудь, – украинец. Петро Ерёменко, був призваний до Червоної Армії з-під Одеси. А ты – Кадыльбек Агбаев из села Камызяк Сталинградской области.
– Как ты меня назвал? – спросил я, пораженный по самоё некуда.
– Колян, ты чего? На солнце перегрелся? На вот, попей, – Петро протянул мне фляжку, в ней булькнуло.
Я на автомате открыл крышку, набрал полный рот и глотнул, да тут же закашлялся. Во фляжке оказалась тёплая водка. Парень тут же отнял фляжку и заржал, оскалив белые зубы:
– Хорошо всю не выдул! Ха-ха!
Но после водки, пусть и противной, мне стало чуть полегче. Я увидел рядом два рюкзака, которые при ближайшем рассмотрении оказались вещмешками. Один из них, с вышитой буквой «К» – моим. Раскрыл его, пошарил внутри, пытаясь хоть что-то понять. Нашёл солдатскую книжку, раскрыл. Увидел своё фото в военной форме. «Ни фига себе ребята подготовились!» – подумал. Да, Петро оказался прав. Судя по документу, зовут меня Кадыльбек Чунаевич Агбаев, 1914 года рождения, призван Камызякским РВК. Сержант к тому же. Так вот почему у меня на воротнике с обеих сторон по два алых треугольничка.
– Слышь, Петь, куда мы едем, а? – спросил парня. У того, кстати, по одному треугольнику. Значит, он младше по званию. Но вот кто – не знаю.