На удивление, парень попросил не много. Бьянка извлекла из кармана кошелек, аккуратно его приоткрыла и заглянула внутрь. Там были сплошь медяки и мелкие серебряные монетки, но на дорогу хватало.

– Хорошо, – сказала она, – я заплачу вам… если вы в самом деле довезете меня до Эвистона.

– Так я ж здесь для этого и сижу целыми днями, – ослепительно улыбнулся парень. – Идемте… господин.

И Бьянка поймала себя на том, что ей совершенно не понравилась пауза, которую он сделал перед словом «господин».

– Далеко идти? – все же спросила она.

– Могу подогнать повозку прямо к выходу из станции, – еще одна лучезарная улыбка.

– Хорошо, – Бьянка сдержанно кивнула, – я вас подожду.

Снаружи была ночь. Весенняя, пропахшая теплой и разомлевшей под солнцем землей, свежей листвой, сиренью, цветущими тюльпанами. Пока Бьянка ожидала у входа в станцию, ее одолевали мысли о том, правильно ли она поступает, доверяясь незнакомцу. А еще о том, что, похоже, она покидает столицу Рехши навсегда. Вряд ли еще вернется. И вот эта последняя мысль неприятно горчила и заставляла ежеминутно шмыгать носом.

Потом Бьянка услышала мерный цокот копыт по мостовой, и в свете магкристаллов появился крытый возок на рессорах. Кучер натянул поводья, а из открывшейся дверцы выглянул парень из зала ожидания.

– Прошу!

Бьянка кивнула и быстро забралась внутрь.

Там была тьма кромешная, такая, что перед глазами запрыгали цветные точки.

– Вот деньги, – она протянула перед собой подготовленный столбик монет.

– По прибытии расплатитесь, – с усмешкой сказал парень.

В этот момент повозка дернулась и неспешно покатилась по мостовой.

– Здесь окно есть? – спросила Бьянка.

– Конечно, есть, – доброжелательно ответили ей.

Она потянула носом воздух. В повозке странно пахло – чуть сладко, непонятный и неприятный аромат.

– Ну так давайте его откроем? – несмело предложила девушка.

А еще через минуту сильная рука прижала к ее лицу тряпку, пропитанную чем-то едким. Опешив и вмиг вспотев, Бьянка попыталась оттолкнуть эту руку, но лишь усугубила ситуацию: вторая рука стряхнула с нее шляпу, вцепилась в волосы на затылке. Так, что теперь она при всем желании не могла освободиться.