– Если я вас стесняю, – ввернул Кирилл, – то могу расположиться в гостинице. Нет проблем. Говорите как есть.
– В это лето какой-то бешеный наплыв курортников. Все гостиницы под завязку забиты, и вряд ли вы найдете свободный номер. Останавливайтесь у нас. Не стесните.
– Спасибо, – голос Кирилла был вежливо-почтительный.
Подошел отец, и после того как мы с ним обменялись поцелуями, мать отправила его за Татьяной.
Прибежавшая Татьяна расцеловалась со мной и бросила на меня выразительный взгляд. «Где папа? – читалось в ее взгляде. – Мам, ну скажи, не утаивай! Где наш папка-то?»
– Все хорошо, – скороговоркой сказала я, стараясь не встречаться с ней взглядом. – Как ты?
– Нормально, – насупившись, сказала Татьяна. Она очень любила Алексея, и боль от расставания с ним и обида были очень сильны.
– Привет, Танюш! – протянул ей руку Кирилл. – Узнаешь дядю Киру?
Татьяна резко развернулась и пошла в дом.
– Девочка с характером, – протянул он, – ничего… оттает.
– Идите обедать, – кричала мать из кухни. – А то все остынет. Я тут старалась-старалась. Готовила-готовила.
После обеда мать отозвала меня в сторону.
– Кто он тебе? – резко спросила она. – Хахаль, что ли? Так и скажи матери. А то сослуживец, сослуживец… Знаем мы таких сослуживцев…
– Мам! Прекрати! С Кириллом у меня ничего нет. Можешь не волноваться. Мы всего лишь друзья, честное слово!
– А как Алексей? Не звонит он что-то. Раньше девчонкам хотя бы звонил, спрашивал: как они и что, со мной парой слов перекинется. А тут как отрезал. Не случилось ли чего?
Я вздрогнула: возникло искушение – рассказать все матери, припасть к груди,
– Наверное, другую семью нашел. Знаешь, как у мужчин это бывает. Другая женщина и все – старая семья не нужна. Закрутились-завертелись по своей орбите, – сказала я, не глядя на мать.
– А ты делала какие-нибудь шаги для сохранения семьи? Пыталась вернуть мужа? Все-таки девчонкам нужен отец. Особенно старшей. Плачет она часто и все об Алексее спрашивает. Она же любимицей его была. Татьянка наша. Помнишь, как она родилась здесь, в Феодосии? Лешка у роддома стоял и все смотрел, когда ты в окошко выглянешь. Иль забыла все? Короткая же у тебя память, Алена! – с упреком сказала мне мать.
Я закусила губу. Ее упреки мне были словно нож в сердце. Ведь все было не так, как думала мать. И от того, что я не могла рассказать ей правду, мне было еще хуже.