Когда я это говорила, он находился совсем рядом, наливая нам вино. Мы сделали движение навстречу друг другу, и наши губы снова встретились. Мне был очень приятен этот поцелуй. Такой мягкий, нежный, ласковый… После поцелуя я смотрела в его глаза и гладила рукой его волосы. Он казался мне необыкновенным, просто волшебным.

Мы полетели на катере к берегу. Я вышла, но меня продолжало качать. То ли от пребывания в море, то ли от волнения.

– До вечера, – сказал Андрей.

– До вечера, – ответила я.

Наши глаза встретились, когда я оглянулась. На его лице играла та же приятная улыбка. Я махнула рукой и пошла. Даже нет, не пошла – полетела. Было так легко, радостно и весело на душе. Я не дышала, а буквально пила этот горячий воздух. Он мне казался пьянящим. Я решила зайти к своей подружке, Алке. Мы учились с ней в одном классе, а дружили с детства. Вместе с мальчишками играли в футбол и в другие пацанские игры. Про Алку я знала все. Она рассказывала мне, когда и с кем из наших друзей встречалась и к чему привели эти встречи. Я считала ее легкомысленной: ни с кем из них она не заводила серьезных отношений, ни с кем по-настоящему не встречалась, но переспала почти со всеми. И все же мне было интересно поболтать с ней.

Я не стала рассказывать ей про Андрея, она же, напротив, увлеченно рассказывала мне про очередное приключение. На столе стоял кувшин прохладного кваса, и мы с удовольствием потягивали этот напиток, сидя в тени. Так прошло часа два, если не больше, и я решила, что пора идти.

Когда я пришла домой, мама уже была дома.

– Что это с тобой? – прервав свои занятия, спросила она.

– Все хорошо, мама. А что, что-то не так? – как можно более естественно спросила я.

Она ничего не ответила.

– Слушай, мам, – сказала я после минутной паузы. – Мы сегодня с девчонками решили сходить погулять. Ты не возражаешь?

– Я-то не возражаю. Но давай договоримся сразу: ты мне будешь рассказывать все. Хорошо?

– Мам, конечно! – И я выпорхнула из кухни собираться, хотя до встречи еще оставалось довольно много времени.

Я надела голубую юбку, легкую белую блузку и жакет в цвет юбки. Но самое главное, что ускользнуло от глаз моей мамы, – это выбор нижнего белья. Я надела кружевные белые трусики и открытый бюстгальтер. С косметикой я сильно не усердствовала.

На улице Комарова, где договорились встретиться с Андреем, я была минут на пятнадцать раньше назначенного времени. Тайком от мамы я курила, поэтому достала сигарету и только собиралась прикурить, как услышала знакомый веселый голос:

– Привет! – Это был Андрей. – Не прячь сигарету, кури, если хочешь. – Дальше он таинственным полушепотом добавил, наклоняясь почти к самому уху: – Со мной ты можешь позволить себе неописуемую роскошь – быть самой собой. Это то, чего не могут позволить себе многие. Пойдем?

Мне опять стало легко рядом с ним. Я шла и медленно рассказывала о том, что с мамой иногда возникают недоразумения. Он только изредка перебивал меня наводящими вопросами. Так мы пришли к его дому. Андрей жил в пятиэтажке, а его квартира была на четвертом этаже. Мы вошли, и я сразу почувствовала, что к убранству этого гнездышка приложила руку женщина. Квартира была однокомнатная. Здесь были большая двуспальная кровать, два кресла, маленький столик, на нем был накрыт ужин, а еще стояли две свечи, которые Андрей тут же зажег. Играла тихая музыка, и вся атмосфера располагала к тому, чтобы забыться и расслабиться. Немного освоившись, я спросила:

– А это что? – И указала рукой на тарелку, в которой лежало что-то наподобие оливье.

– Это рапаны, – с неизменной улыбкой сказал Андрей. – Я сейчас расскажу, как это приготовлено. Заметила, похоже на салат оливье? Так вот, – не давая мне возможности ответить, продолжал Андрей, – делаем все как оливье, только без картошки и соленых огурцов. А вместо горошка – кукуруза. Ну и, само собой, никакой колбасы. Ее чудесно заменяют рапаны.

– А как ты их достал из ракушек? – Я сделала неуклюжее движение пальцами.