– Ничего! Вечером я буду в нем петь…
Горничная ушла, всхлипывая, что хозяйка совсем хворая и на голову ослабла, а еще хочет петь – точно помрет после концерта, и бедолага Энни опять останется без места. Импресарио тоже выглядел обеспокоенным:
– Милая девушка отчасти права – с платьем зряшная затея. Вас, моя несравненная Ирэн, – вас! – газетчики станут сравнивать с наглой писклявой девицей, которая тоже являлась на концерт без украшений…
– Нет, мой любезный друг, этого не произойдет ни-ког-да… – Она примерила многострадальный фермуар, ослепив синьора Сильвио фейерверком зеленых искр.
– Magnifique! [11]– всплеснул руками импресарио.
Концерт проходил с полным триумфом, уже в антракте букеты – один пышнее другого – теснились в гримерной и уютном будуаре примы, цветочные ароматы пропитали все вокруг негой и страстью. В этой прекрасной живой раме Ирэн возлежала на козетке, величественная, как античная богиня.
Беззвучно открылись двери, и внесли изысканный букет орхидей!
В букете не обнаружилось ни записки, ни малейшего другого намека на их отправителя, только прямоугольник плотной белой бумаги с вырезанными из газеты и наспех приклеенными цифрами «2» и «0».
Ирэн отшвырнула карточку на столик, плотно уставленный гримерными принадлежностями. Подняла глаза на календарь – двадцать! – ровно столько дней оставалось до истечения срока, предоставленного ей шталмейстером богемского двора.
Похоже, в холле у двери произошла некоторая заминка, наконец, створки дверей будуара распахнулись, в луче света появился крупный мужчина с длинным, выпяченным подбородком, свидетельствующим скорее об упрямстве, чем о сильной воле, его губы были по-детски пухлыми, а глаза прикрывали тяжелые веки. Одет гость был с избытком роскоши, который человек хорошего тона счел бы варварским – так, его плащ был подбит алым шелком, а меховая отделка украшала не только воротник, но и сапоги. На пряжках сапог, опаловой пряжке, скалывавшей плащ, красовался герб Богемии.
Он отодвинул орхидеи и поставил на столик большой букет из свежих лилий.
– Вот действительно королевские цветы… – залюбовалась певица.
– Ирэн, вы неподражаемы! – вздохнул венценосный гость. – Всегда найдете, чем меня удивить! Вечно юное лицо, тонкий стан и эта ангельская улыбка… Но характер! У вас мозг волевого, жестокого мужчины… Опять взялись мучить меня…
Ирэн склонила голову в легком поклоне:
– Ваше высочество мне льстит…
– Да, я льщу вам – у меня нет выбора. Я намереваюсь жениться…
– Нет! – вскрикнула Ирэн. – Мы больше не будем к этому возвращаться. Я никогда-никогда не буду вашей женой!
Его высочество сделал над собой усилие, набрал в грудь воздуха и выдохнул:
– Намереваюсь жениться на другой женщине. На Клотильде Лотман фон Саксен-Менинген. Таким образом, мое генеалогическое древо пересечется с одним из древнейших домов Европы… Домом очень строгих правил, где блюдут формальности и ждут традиционных подарков…
– Какое это имеет отношение ко мне? – Ирэн поправила фермуар. – Ах… Так это вы наняли детектива, чтобы меня обокрасть?