– Доброго утра, Анастасия Трофимовна! – поздоровавшись и испросив разрешения войти, Савушкин протиснулся боком, чтобы занести поклажу. – Одежду вашу пришлось в утиль списать. Обгорела в нескольких местах и истлела под воздействием темного заклинания. Так что я дал распоряжение интенданту выдать новый комплект униформы и прихватил его с собой, раз уж Эдуард Францевич информировал о выписке.
Тяжелую ношу мужчина сгрузил на стул, после чего развязал шпагат на свертке и снял оберточную бумагу.
– Спасибо за заботу. – Я поднялась с кровати и подошла, чтобы разобрать стопку одежды.
Сразу отложила в сторонку пальто из серого сукна, фуражку с козырьком и жестяным знаком на околышке, полусапожки на каблучке. Их надену в последнюю очередь.
– Это малое, что я мог сделать, – директор вздохнул и полез за пазуху, выуживая из недр полукафтана потрепанные длинные перчатки светлой кожи. – К сожалению, ваши безвозвратно пострадали. Я уже составил акт об утрате и списании для комитетчиков. Эти перчатки я временно позаимствовал из хранилища. В дальнейшем придется заказать новые у артефактора и поставить отметку о получении в отделении Надзора.
– В каком смысле? Зачем? – Я озадаченно уставилась на обычный с виду аксессуар, не понимая, что в нем особенного.
– Ах, да! – Мужчина чуть не хлопнул себя по лбу. – Вы и этого не помните. Дело в том, что наша гимназия готовит особых специалистов для полиции и комитетчиков. Вы, Анастасия Трофимовна, как и остальные сто восемнадцать учеников, наделены редкими возможностями, позволяющими раздвинуть границы реальности и увидеть то, что недоступно остальным людям.
– Как это? – Я опешила, прежде не связывая поведение обслуживающего персонала с непонятными способностями. – Выходит, я – маг?
– Нет! – Демид Иванович виновато поджал губы. – Среди одаренных вы считаетесь слабосилком. Если грубо, то недомагом. Так бывает, когда предрасположенность к развитию дара есть, но внутренний источник не раскрылся. Подобные вам обладают некоторой чувствительностью к проявлениям магии. Однако даже в таком урезанном варианте вы способны принести обществу неоценимую помощь.
– Какую? – Я удивленно захлопала глазами, еще не понимая, как к этому относиться.
– Видите ли, Настенька! – произнес Савушкин участливым голосом. – Наша гимназия – одна из немногих в империи, кто готовит будущих видоков. Они – первейшие помощники следствию в поимке преступников. Боль жертвы, ее страдания или смерть оставляют отпечаток на ткани мироздания. А у вас отсутствие полноценного дара компенсируется усиленным чутьем и способностью взаимодействовать с тонким миром. Вы видите события, произошедшие на месте преступления, и оказываете посильную помощь в поимке злодеев.
– Полагаю, самих злодеев такое положение дел не устраивает? – сделала очевидный вывод.
– Разумеется, – мужчина кивнул, – поэтому в программе обучения гимназии основной упор идет на физическую подготовку и владение огнестрельным оружием. За наших выпускников разворачивается настоящая борьба между уездами. Заполучив такого специалиста, власти его шибко берегут и всячески поощряют.
– А еще боятся и презирают, – хмыкнула, ничуть не обманувшись радужными перспективами. – Ну а что же маги? Разве они не способны чувствовать тонкие материи?
– Если желаете, продолжим этот разговор позже, – ушел от ответа Демид Иванович. – Я должен подписать у заведующего бумаги на выписку, а вам следует переодеться. Поэтому, Анастасия Трофимовна, вынужден оставить вас ненадолго.
Проводив директора тяжелым взглядом, я плотнее притворила за ним дверь. На лавке мимоходом приметила уже знакомого стражника и усмехнулась. Оказывается, вон какая я важная персона, что мне даже персональная охрана положена.
Униформа гимназистки состояла из длинного в пол строгого шерстяного платья, застегивающегося под горло. К нему прилагался новенький комплект нижнего белья в фабричной упаковке, куда входила сорочка на бретелях, панталончики и хлопчатобумажные чулки, которые крепились к поясу с подтяжками. Отдельно лежали носки и теплые гамаши. С верхней одеждой я повременила, ограничившись только перчатками. Прежде чем надеть, рассмотрела внимательно, что же в них такого, чтобы заказывать у артефакторов. Мягкие на ощупь и без единого шва, они легко садились, обтягивая руки будто вторая кожа. Тыльные стороны перчаток украшала руническая вязь. Что-то подсказывало, именно рисунок и особый крой сообщали окружающим, кто перед ними находится.
– Вы готовы? – постучавшись, в палату заглянул Савушкин.
– Да! – Долгих сборов не требовалось, поэтому я накинула поверх платья пальто, умостила на голове фуражку, которая норовила съехать набок из-за мешавшего пучка волос, и поспешила на выход.
Покидала я больницу с некоторым опасением перед ожидающей за порогом неизвестностью. Немного удивилась, не обнаружив стражника под дверью. Неужели сняли охранение? Нет, мужчина встретил у выхода, молчаливо раскрыв надо мной зонт. Под присмотром директора и озирающегося по сторонам телохранителя, меня довели до монструозного автомобиля, сверкающего бронзовым лаком и медными деталями отделки. Я скользнула внутрь салона и робко пристроилась на краю диванчика из светло-коричневой кожи. Оба моих спутника, хлопнув дверцами, уселись по бокам. Молодой водитель задорно подмигнул в зеркало заднего вида, завел мотор и резко сорвался с места, отчего меня с силой вдавило в спинку роскошного сиденья. В этот момент внутри невольно екнуло от понимания, что и в моей жизни случился рывок, который резко отбросил назад. Но ничего, я справлюсь, дайте только разобраться, что вокруг происходит.