– Вот.

Дикой сделал шаг назад, взвесил монеты на ладони и, злобно прищурившись, погрозил Стасу револьвером.

– Костян.

– Да.

– Смотри за ним.

Раскиданные по столу монеты Бережного были небрежно смахнуты в общую кучу, а на их место высыпалось серебро из кошелька Стаса, и снова начался подсчет.

– Здесь тридцать семь, – недовольно процедил Дикой. – Где еще три?

– Это все, что у меня есть, – ответил Стас. – Я свои деньги отдаю, не Бережного.

– Да мне насрать, чьи они. Взялся его долги доставлять? Ну так доставляй в полном объеме. Или ты думаешь, я сейчас побегу к Валечке разбираться, как же так вышло, что из восьмидесяти серебряных до меня только сорок добрались? Мне больше делать не хер, по-твоему? Костян, что у него за стволы?

– ПМ и «калаш» странный какой-то. На АКМ похож, только пластмассовый.

– ПМ реквизируем за неуплату.

Стас вздохнул, но ничего не ответил, молча порадовавшись, что хоть автомат ему оставили.

– А с Бережным своим сам разбирайся, – закончил Дикой зачитывание приговора. – Все, гуляй отсюда.

– Валентин сказал, что вы должны какую-то квитанцию выписать, – без особой надежды в голосе произнес Стас.

Услышав это, Костян прыснул и согнулся пополам, едва сдерживая приступ истерического хохота. Лицо Дикого осталось невозмутимым, лишь мягко щелкнул взведенный курок револьвера, и Стас понял, что с уходом лучше не затягивать.

Обратная дорога к гостинице пролетела быстро и незаметно. Все мысли Стаса были заняты подбором наиболее подходящих эпитетов для характеристики морального облика Бережного. Варианты рождались один затейливее другого. К тому моменту, как Стас добрался до гостиницы, он уже успел накрутить себя так, что едва пена на губах не пузырилась.

– Не велено пускать, – прогудел Степан и загородил пузом входную дверь.

Не тратя времени на бесполезные разговоры, Стас подошел к охраннику вплотную, левой рукой ухватился за ствол дробовика, а правой ладонью со всей дури зарядил несчастному Степану снизу вверх по носу. Хрящ тихонечко хрустнул, по подбородку и шее заструились два красных ручейка, впадающих в кровавое пятнище на майке, которое стремительно разрасталось. Степан хрюкнул, обмяк и грохнулся на четвереньки, выпустив дробовик из рук.

Дверь гостиницы распахнулась. Валя узрел сначала вползающего Степана с висящими до пола красными соплями, а затем и Стаса с дробовиком на изготовку.

– Руки на стойку, – скомандовал Стас и передернул цевье.