— Почему же не поверю? — грустно усмехнулся Герман Романович. — Еще как поверю… зато мне теперь придется за своего оболтуса как следует браться.

— Думаешь, успокоятся эти? — кивнул я на дверь лифта, намекая на оставленный зал совета.

— А у них теперь другого выхода нет. Единственный вариант подвинуть меня с должности — открытый бунт. Все остальные лазейки перекрыты. Но они вряд ли решатся, по крайней мере, в ближайшее время.

— Думаешь?

— Есть такое подозрение. И вообще… как-то это слишком жалко выглядело. Такое ощущение, что их кто-то подтолкнул на конфронтацию. Видано ли — Кирюшу Коптева заводилой поставить! Никого посолиднее не нашли, что ли?

— Ты поэтому их прозевал?

— По большей части. Не рассчитывал, что они станут действовать так…

— Нагло?

— Нахраписто. И торопливо.

— Хм… признайся, ты ведь меня подталкиваешь к мысли, что эта жалкая попытка бунта — звено той же цепи, что проверка «Латника» и наезд на меня Крамского? Тогда надо признать, что Спиридоновы обломались окончательно и бесповоротно — выхода корпорации на рынок им уже не сорвать.

— Похоже на то. Но пакостить они еще будут, и долго.

— Переживем.

— Теперь-то конечно, — усмехнулся дядя Герман. — В общем, спасибо тебе еще раз, Алекса… кхм, племяш. Прямо гора с плеч.

— То есть теперь можно вернуться к нашим… делишкам?

— Что-то ты себя занижаешь, племяш, причем незаслуженно, — возмутился дядька. — Бери выше — к великим свершениям! Чтоб ты знал, мне уже больше трех десятков запросов на проведение поисково-спасательных работ пришло.

— Ого! А где это мы объявление о найме давали?!

— Нигде. Слухи ходят, вот люди и потянулись. Серьезные люди.

— Блатные, что ли?

— Можно и так сказать. Но… знаешь, как минимум в половине случаев я бы помог вне очереди. Если бы мог, конечно.

— Настолько ценные грузы пропали?