После праздников, обычно наступают будни. Наступили они и для меня. Я пахал, как лошадь, собирая аппаратуру и чертя матрицу для первого настоящего микрокомпьютера.
Несколько раз испортив чертёж, я разозлился и нарисовал схему проще. Хотя, казалось, чего уж проще-то? Ну, не то, чтобы проще, а… Мне подумалось:
— Вот я сейчас «трахаюсь», а потом снова буду это самое, а потом снова. А не послать бы все условности по ветру и не сделать ли мне, что-то по-настоящему прорывное? Пусть пошевелят мозгами. И я, быстро так, начертил, схему чуть изменённую «Apple-II», но сразу со встроенными платами расширений для работы с масштабными таблицами и увеличенным объемом оперативной памяти. Для этого пришлось чуть увеличить площадь платы, чтобы разнести компоненты и обезопасить их от перегрева, что стало причиной провала «Apple-III» и сделать толстостенный, ребристый для пущей надёжности, алюминиевый корпус. На передней панели «системного блока» имелись два «приёмника» гибких дисков. Монитор, как и клавиатура, должен был являться отдельным компонентом внешней периферии. Мне не нравился принцип моноблока.
Я так увлёкся «своими» делами, и делами школы, что сильно удивился, когда примерно через неделю после выхода диска с балладами, в самом конце сентября, когда я вёл урок по кибернетике, в класс постучались и вошли Джон Сомерсет, Фил Спектор и Сьюзи Кватро.
Её я узнал сразу, хоть она и была не в одном из своих блестящих кожаных комбинезонах. Мы познакомились с Сьюзи, когда ей было уже почти семьдесят. Она приезжала на ежегодный концерт «Дискотека 80-х» и я попросил одного из устроителей шоу нас познакомить. Нас познакомили… Ничего для нею знаменательного не произошло, а я её… не сказать, чтобы любил с юношества, но в сердце какая-то аноза сидела лет с тринадцати. Да-а-а…
И вот сейчас вдруг в класс зашла двадцати четырёхлетняя «старушка» Сьюзи. У меня едва не отнялись ноги и я едва не сел на пол.
— Мля-я-я… — подумал я.
— Мы, Джони, приехали немного пораньше, — сказал Сомерсет. — Может ты свернёшь занятие. У Сьюзан не очень много времени.
— О-о, оф коз, — пробормотал я и поманил одного паренька. — Барри, продолжи читать вот с этого места.
Потом я, для того чтобы немного успокоиться, а то мои пальцы дрожали, выбивая «секстоли», показал Сьюзи свою гитарную машинку, продемонстрировав её эффекты, включил барабанную «ковырялку» и наиграл под их ритм немного «Мальмстина». Совсем немного, чтобы не утомить. Музыканты чаще всего не любят слушать чужое творчество.
— А вот, что я хотел предложить тебе, Сьюзи.
Творчество Сьюзи Кватро мне не очень нравилось, но я его знал, потому, что, э-э-э… Потому, что, она сама мне очень нравилась! Вот! Поэтому я легко наиграл и напел её песню «If You Can’t Give Me Love» написанную для неё Майком Чепменом и Ники Чинном в семьдесят восьмом году.
— Хорошая песня, — сказала Сьюзи и улыбнулась. — Что за неё хочешь?
— Поцелуй, — сразу сказал я.
Брови Сьюзи резко взметнулись вверх, глаза округлились. Потом она широко улыбнулась и указательным пальцем правой руки почесала правый висок. Мне показалось что сначала она просто хотела покрутить пальцем возле головы, но передумала. Она критически осмотрела меня с верху до низу, характерно выпятила нижнюю губу и рищурилась.
— И всё? — спросила она. — Не мало за шлягер?
— Сдача — на твоё усмотрение, — дерзнул продолжить я в том же тоне и пожал плечами. — Думаю, ты и без моих песен справишься, а так, хотя бы твой поцелуй.
Девушка посмотрела на меня совсем по другому, с большим интересом.
— Молодец! — похвалила она. — Не люблю молодых нахалов.
— Я не нахал, — тут же отреагировал я.