– Понятно? Понятно?! ПОНЯТНО?!!! А ну раскрой скафандр, дрянная манкей, я тебя буду убивать!

– Нет, спасибо, не интересует, – попятилась Джина, пока не упёрлась спиной в стену.

Прикрыв глаза, остроухая принялась глубоко дышать. На десятом протяжном выдохе она распахнула очи. Её лицо разгладилось и успокоилось.

– Ладно, я успокоилась. Детёныш, открой скаф.

– А ты не будешь драться?

– Неплохо бы тебе вбить почтение к высшим через задницу, но не держи меня за дуру. Мне давно не тридцать, чтобы драться с псиоником, способным уничтожить нейросеть…

– А как?

– Что как?

– Как открыть скаф, тётенька?

– Я тебе не тётенька! – прорвалось у неё раздражение. – Зови меня Эйдафедель.

– Эйдафель?

– Эйдафедель! – задёргалось левое ухо эльдарки.

– Эйдафеледь?

– ЭЙДАФЕДЕЛЬ, МЕЛКАЯ! – ухо на этот раз дёргалось куда дольше.

– Прости, мне сложно выговорить. Можно я буду звать тебя Эйда?

– Уж лучше так, чем коверкать моё благородное имя, – скисло лицо эльдарки. – А теперь подойди и медленно трижды проведи ладонью сверху вниз по центру скафа. После этого должно сработать аварийное открытие на случай извлечения раненых.

Джина с опаской приблизилась к эльдарке. Она хоть и боялась, что та на неё набросится, но иного выхода не видела. Сделав глубокий вдох и задержав дыхание, она стала медленно вести ладошкой по центру скафа от горловины до паха. И так три раза. После последнего скафандр раскрылся наподобие бутона цветка, выпуская на свободу стройную и крепкую девушку с рельефной мускулатурой и небольшой грудью, которую подчеркивал обтягивающий чёрный комбинезон.

Эйдафедель насмешливо фыркнула в ответ на настороженный взор Джины.

– Не бойся, детёныш, я тебя не трону, хотя очень хочется пожать тебе шею… Печально, что мне суждено провести свои последние дни в компании манкей.

– Эйда, – набралась смелости продолжить Джина, – мы же можем подождать команду спасателей.