Мистер Остен плюхается в потрепанное кожаное кресло у камина.

– Нет, но ему и не предъявили обвинения в убийстве.

В груди Джейн зарождается огонек надежды. Мистер Крейвен, должно быть, понял, что все это – ужасное недоразумение, и в настоящее время занимается освобождением Джорджи.

– Его отправили за решетку за кражу ожерелья, – продолжает мистер Остен. – И поскольку оно явно находилось у него…

Миссис Остен издает сдавленный крик. Джейн зажмуривает глаза, чтобы сдержать слезы. Похищение любого предмета стоимостью более двенадцати пенсов рассматривается как крупная кража – преступление, караемое смертной казнью. Иногда сочувствующие присяжные могут намеренно обесценить украденное на несколько пенсов или даже шиллингов, чтобы избавить обвиняемого от смерти. Но золотое ожерелье мадам Рено с множеством мелких жемчужин будет стоить как небольшое состояние – несколько сотен фунтов. Судья никогда бы не позволил присяжным лжесвидетельствовать, грубо обесценивая такой пункт. Если Джорджи признают виновным, его могут повесить за это преступление.

– Что же нам делать? – Джеймс кладет обе ладони на каминную полку, руки у него трясутся.

– Найдем адвоката, который будет защищать его. Соберем как можно больше свидетелей, чтобы подтвердить его покладистый характер… – Мистер Остен умолкает, но рот его остается открытым.

Джейн осторожно кладет руку на плечо матери:

– Разве мы не должны рассказать о трудностях Джорджи? Было бы несправедливо заставить его предстать перед судом.

Генри складывает руки на груди.

– Ты имеешь в виду, объявить его сумасшедшим?

Мистер Остен хмурится.

– Нет, тогда они признают его виновным по умолчанию и запрут в психушке. Если б ты знала, на что похожи такие места, Джейн, ты бы этого не предлагала. Зверь в зверинце вызвал бы больше сострадания. – Его голос звучит все громче и настойчивее: – Кроме того, Джорджи не сумасшедший. Он отличает добро от зла. Со дня своего рождения, несмотря на многочисленные трудности, он всеми силами старался жить настолько достойно, насколько это возможно. И я не признаю своего сына виновным. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Джейн прижимается к матери, пока миссис Остен глотает рыдания. Генри ударяет кулаком по стене и сбивает набок вышитую крестиком картину, оставляя след на штукатурке.

– Если бы только он мог сказать нам, где нашел эту чертову безделушку!

Картину вышивала Кассандра. Джейн более чем искусно обращается с иголкой и ниткой, но какой смысл вышивать слова, когда писать ручкой и чернилами намного быстрее? Под алфавитом и рядом цифр ее сестра вышила крестиком: «Уповай на Господа всем сердцем твоим и не полагайся на собственное разумение».

Джейн жалеет, что Генри не проломил кулаком эти строки.

– Но нашел ли Джорджи ожерелье? – спрашивает она. – Что, если кто-то, возможно убийца, дал ему его, чтобы сбить полицию со следа?

Желудок Джейн сжимается при осознании того, что кто-то, возможно, намеренно подверг Джорджи опасности.

Генри обхватывает себя за локти.