– Стоп! – говорит Председатель, уже полностью владея собой. – Вы пересказываете нам сюжет, а не объясняете диалог. – И вызывает следующего студента.

Похоже, никто не знает, о чем этот диалог, – Председателя ни один ответ не удовлетворяет. Поэтому с притворной грустью он говорит, что всем следует прочесть текст тщательнее, но на сей раз он им поможет – возьмет на себя труд объяснить диалог сам. Напряженность, которую он так тщательно выстраивал, моментально спадает, и весь класс он теперь держит за глотку.

Далее Председатель открывает им смысл диалога, и его слушают, буквально раскрыв рты. Федр тоже весь внимание.

Но немного погодя что-то понемногу начинает его отвлекать. Вкралась некая фальшивая нота. Сначала он не понимает, в чем дело, но потом осознает: Председатель совершенно выпустил Сократово описание Единого и перепрыгнул вперед, к аллегории «упряжки».

В этой аллегории возничий, стремящийся к Единому, влеком двумя крылатыми конями: «и кони-то у него – один прекрасен, благороден и рожден от таких же коней, а другой конь – его противоположность и предки его – иные»[49]. Один всегда помогает возноситься к вратам небес, второй всегда препятствует. Председатель еще не сказал этого, но уже готов объявить, что белый конь – умеренный разум, а черный – темная страсть, эмоция. Вот он приближается к той точке, где их нужно описать, – и фальшивая нота превращается в целый хор.

Он сдает назад и вновь утверждает, что «теперь Сократ поклялся богам, что говорит Истину. Он дал клятву говорить Истину, и если то, что последует, Истиной не будет, он запятнает свою душу».

ЛОВУШКА! Он использует диалог, чтобы доказать святость разума! Едва он это установит – сможет пуститься исследовать, что есть разум, и не успеешь оглянуться – ну и ну! – мы снова в царстве Аристотеля!

Федр поднимает руку – ладонь вперед, локоть на столе. Раньше эта рука тряслась, теперь она смертельно спокойна. Сейчас он формально подписывает себе смертный приговор – но он подпишет себе другой смертный приговор, если руку опустит.

Председатель видит поднятую руку, он удивлен и встревожен, но разрешает. И вот слова произнесены.

Федр говорит:

– Все это – лишь аналогия.

Молчание. На лице Председателя проступает смятение.

– Что? – говорит он. Чары выступления разбиты.

– Это описание колесницы и двух коней – всего лишь аналогия.

– Что? – переспрашивает Председатель, потом громче: – Это истина! Сократ поклялся богам, что это истина!

Федр отвечает:

– Сократ сам говорит, что это аналогия.

– Прочтя диалог, вы убедитесь: Сократ особенно подчеркивает, что это Истина!

– Да, но до этого… я полагаю, двумя абзацами выше… он утверждает, что это – аналогия[50].

Текст – на столе, можно свериться, но у Председателя хватает здравого смысла не сверяться. Если он сверится и Федр окажется прав, Председатель перед всем классом потеряет лицо. Он же говорил, что текст никто тщательно не читал.