Кто бы это мог быть? Только две кандидатуры подходили на роль таинственного собеседника.

Первая — РейН, особенно если судить по словам «Великий и Ужасный», которые входили в привычный шифр общения. Но РейН никогда раньше не пользовался голосовой связью, не выказывал желания пообщаться с Гудвином лично, даже наоборот — изо всех сил противился этому. Кроме номера мессенджера, он так и не сообщил никаких своих контактов. «Разговор-текст гораздо лучше любого другого, — написал он еще в самом начале, после их знакомства. — Ты спокойно формулируешь мысли и строишь правильную конструкцию. Никаких эмоций и интонаций, отвлекающих от восприятия фактов. Поэтому я общаюсь только так».

Вторая кандидатура — что представлялось Гудвину гораздо более вероятным и неприятным — это бритый серебристолицый рэкетир, хотя голос не был похож. Тот, помнится, намекал на покровительство… А под подарком вполне можно понимать красочные портреты Гудвина во всех новостях. Но в таком случае нужно срочно бросать коммуникатор и бежать, потому что отследить жертву по приему голосового сигнала — раз плюнуть. Даже уличные банды хакеров с этим легко справлялись, а уж безопасники вычислят квартиру на раз-два.

— Прости, я немного занят. Поболтаем как-нибудь потом. — Голос у Гудвина дрожал, несмотря на то что он пытался говорить твердо. Да, прав был РейН. Набивать текст в окошечке гораздо удобнее. Никто не узнает, что ты нервничаешь.

— Как-нибудь потом будет уже поздно.

— Почему? — И опять вмешалось любопытство.

— Не важно. Навести меня вживую, ладно? Ты сможешь, я в тебя верю. И еще… это ты меня, хм, прости.

Внезапно звук оборвался, как будто канал перекрыли. Гудвин поднес коммуникатор к лицу и растерянно уставился на желтый подмигивающий смайлик, неизвестно как образовавшийся посреди черного мертвого экрана.

«Интересно, за что „прости“?» — успел еще подумать Гудвин, но через секунду возмущенно пискнул ДНК-определитель — дверь вздрогнула и тяжело рухнула внутрь квартиры, сорванная с петель точечными выстрелами бластера. «А я тебе говорил…» — устало подумал мозг и окончательно отключился от действительности.

Когда Гудвина, который все еще продолжал стоять как столб посреди комнаты, окружил патруль законников — не обычная бригада, а усиленная группа захвата, — он успел только крикнуть «Сволочь!» и швырнуть коммуникатором в стену. Потом получил пару ударов под дых — не очень сильных, а произведенных в воспитательных целях, — был обыскан с головы до ног и успел понаблюдать, как потрошат его шкаф и кухонные ящики, как, чертыхаясь, вытряхивают прямо на пол из микроволновки пластико-металлический обгорелый фарш…

Затем Гудвина скрутили, стащили вниз по лестнице и запихнули в бронированный мобиль. Даже не дали оправдаться и задать дежурный вопрос каждого задержанного: «За что? Я ни в чем не виноват!»

Гудвину казалось, что все это происходит не с ним. Сознание сбоило и время от времени выключалось, демонстрируя картинку действительности, похожую на отрывочный комикс. Вот его везут в ближайший участок. Считывают ДНК. О чем-то спрашивают.

Трясут. Обыскивают. Приводят в комнату без окон и сажают за стол.

Из голофильмов и со слов некоторых знакомых он знал одну из любимых игр законников — «хороший и плохой». Один всячески давил — не без физических угроз, а иногда и приводя свои угрозы в исполнение, в то время как другой излучал сочувствие и добросердечие. Друг и враг.

Ничего подобного с Гейтом не было. Пришел усталый мужчина средних лет, нехотя отодвинул стул, сел напротив арестованного, достал бланк и принялся что-то печатать. Пальцы быстро бегали по светящейся на бланке клавиатуре и заносили какие-то факты, обвинения, а возможно, даже и приговор.

Гейту в тот момент не было никакого дела до происходящего. Мозг получил передышку, которой пытался воспользоваться на полную катушку.

— Гудвин Гейт, — то ли спросил, то ли утвердительно пробормотал мужчина, отложив бланк в сторону.

— Да.

— Вина в хранении и применении вредного для человечества софта доказана. Смягчающие обстоятельства в виде добровольной сдачи флешки с использованным софтом учтены. Отягчающие обстоятельства: скрылись с места преступления, сбежали от сотрудников безопасности, неоднократно занимались информационным взломом и распространением незаконных программ…

На последних словах проблески сознания появились в голове Гудвина. Ну ладно, с «Ураганом» все очевидно — его подставили. Но доказательств по поводу взлома и распространения у них быть не должно. И даже если кто-то из клиентов его сдал, то про взломы никто из них не подозревал. Точно. Никто, кроме самого́ Гуд вина, не был осведомлен в этом вопросе. Или надо признать, что его давно уже вели и держали под колпаком. А в таком случае ничем хорошим дело не закончится.