И они спустились. В тесной связке, шаг за шагом пройдя по смертельно опасной тропе. На 8200 их встретил окоченевший Данила и защёлкнул карабин своей страховки на поясе Мики. Так и пришли они в лагерь — ослепший финн между двумя полумёртвыми русскими. Гора их отпустила.

Упали в руки шерпов. Мику забрал лидер американской экспедиции, эвакуировал в Базовый лагерь, а потом отправил на вертолёте в госпиталь в Катманду. Стрельников с шерпами отогрели Федю и Данилу, и тоже спустили вниз — лучшее лекарство в горах. Добрый доктор лечил их отмороженные пальцы и носы. Тот же доктор ухаживал и за Пурбой, который застенчиво щербато улыбался и уверял, что совершенно поправился. Они бесконечно спали и ели то, что приносили кухонные мальчики, пока не смогли передвигаться по лагерю самостоятельно.

— Федя, как ты думаешь, нашему экспедиционному врачу можно доверять? Он мне не нравится. Он говорит, что с коленями всё нормально, но откуда эти странные трупные пятна? 

20 мая

Катманду плескался в океане свежего ароматного кислорода. Пока ждали прибытия оборудования из Базового лагеря, Быстров гулял по городу, впитывая Непал как воздух. На Дворцовой площади, где оглушительно звенели колокола, кричали дети, а под ноги падали паломники, он потерялся среди миниатюрных храмов и золотых статуй Будды. Толкаясь между хиппи и громкоголосых рикш, он прошёл по окрестным рынкам, купил домой сувениры. Его опалённое солнечной радиацией лицо, белые круги у глаз и забинтованные руки говорили сами за себя. Иногда к нему подходили люди, бесцеремонно задавали вопросы. Он отвечал, что нет, не покорил, вынужден был прервать восхождение на ступени Хиллари. Да, может быть, попробует в следующем году, если богу будет угодно. Местный отшельник его благословил и поставил красную отметину на лбу.

Вечером все собрались в легендарном клаймерском баре, где каждый покоритель Эвереста мог бесплатно обедать всю жизнь. Быстров оказался единственным, кто не заслужил это право. Итальянцы, нелюдимый альпинист из Мурманска, Катя Дудаль, Дунаевский, Паша Стрельников — все побывали на вершине. На спуске попали в метель, но успели уйти до большого шторма. Стрельников рассказал Быстрову, как он искал его с шерпами у мёртвого альпиниста. Они ушли, когда убедились, что на склоне никого нет: понадеялись найти Быстрова в лагере на Южном седле. Никто и подумать не мог, что Быстров с Микой скатились к самому обрыву, невидимые с тропы.

На раздачу сертификатов о восхождении приехали и другие команды. Австралийцы и американцы — громкоголосые, уже выпившие. У них не все дошли до вершины: кто-то заболел, кто-то повернул из-за непогоды, один человек погиб. Полсотни загорелых бородатых мужиков — некоторые с подругами, жившими месяц в Базовом лагере, — расселись за длинными накрытыми столами. Скудное освещение, шум и гам, и острый запах непальских блюд — Быстров не видел, приехал ли Мика. Только когда лидер американской группы выкрикнул его имя и вручил бумагу с водяными знаками, Быстров разглядел Мику поверх голов впереди сидящих. Белый бритый подбородок, отросшие волосы торчком — он выглядел потрясающе. Быстров пожалел, что не побрился, хотя отмороженными руками он и помыться не мог без посторонней помощи, пришлось Дунаевского просить...

Мика нашёл его, когда вечеринка превратилась в коллективную пьянку и братание. Протянул сертификат:

— Возьми, он твой.

Быстров возмутился:

— Что за ерунда! Я не был на вершине.

— Ты был.

Мика стоял близко, и Быстров чувствовал его тёплый чистый запах. Всё, что случилось на горе, казалось бредовым сном, предсмертной галлюцинацией. Быстров не доверял памяти, рисовавшей настолько красочные и детальные картины, что ему становилось стыдно. Подошёл американский руководитель и обнял за плечи, обдавая запахом виски:

— Тед, я знаю, чем ты пожертвовал, чтобы спасти Хаста. Все это знают. Ты великий альпинист с великой душой. В моей экспедиции всегда найдётся для тебя место, если захочешь повторить восхождение. Бесплатно, разумеется.

Слово этого американца дорогого стоило. Один из знаменитых восходителей, легенда Эвереста. Быстров смутился:

— Спасибо, но я не... Это не для меня. Я не герой...

Он ушёл из бара в разгар вечеринки, почувствовав себя лишним. Мика праздновал в своей компании, Дунаевский напился и что-то втирал мурманчанину, Стрельников смотрел на Катю так, словно они одни в целом мире. Пришли немцы за своими сертификатами, добавили криков и толчеи.

Быстров вернулся в гостиницу пешком, открыл настежь окна и лёг в кровать. Вдыхал сладкий майский воздух и прислушивался к вечернему гомону улицы. Смеялись мальчишки, пронзительно трезвонили рикши, пахло фисташками и ладаном. Последняя ночь в Катманду. Он вспомнил, что не запер дверь, когда она открылась и кто-то тихо подошёл к постели. Быстров привстал на локтях, оберегая забинтованные руки, разглядел в сумраке Мику.

— Я пришёл. Я тебя люблю.

Горло перехватило, словно во всём Непале кислород закончился. Он молча откинул край одеяла.