– Да, именно это. – Он сделал глоток бренди. – И я хотел кое-что спросить.
– Да?
– Ты сегодня вечером сказала, что я мог бы стать хорошим отцом. Ты правда так думаешь?
– Да. – Леонора помедлила, бросила быстрый взгляд на его непроницаемое лицо и рискнула спросить: – А что?
– Да просто удивился, с чего это ты вдруг.
– Ты умеешь брать на себя обязательства и не боишься ответственности. Мне всегда казалось, что именно эта черта делает мужчину хорошим отцом.
– А ты не думаешь, что я староват для отцовства?
– Нет.
Он отобрал у нее пустой бокал и поставил вместе со своим на стол. Потом ласково уложил ее на диван и лег рядом. Леонора счастливо вздохнула: Томас был большой, теплый и – она это чувствовала бедром – очень и очень возбужденный.
– Я люблю тебя, Томас.
– Я полюбил тебя с первого взгляда, – тихо ответил он.
– Неправда. – Она сморщила носик. – Ты думал, что я лгунья и воровка.
– Это ничего не меняло. Просто заставило поволноваться, пока я не разобрался, что к чему.
Он ласково взял ее лицо в ладони. Поцелуй был долгим и нежным.
Они сидели в ее гостиной, выходящей окнами в сад. В бокалах золотился апельсиновый ликер – подарок Леоноры на День матери. Телевизор работал, но звук она выключила.
Сегодня показывали старую романтическую комедию. Фильм вышел на экраны больше сорока лет назад, и они оба знали, чем он кончится. Это была сказка, но от этого фильм не стал хуже.
«Чем старше становишься, – думала Глория, – тем отчетливее понимаешь, что реальность не должна совпадать с вымыслом. Они как зеркальные отражения – вещь та же, но с другой стороны. И обе грани важны по-своему. Умный человек никогда не попытается сделать вымысел былью – это ведет к несчастью и разочарованиям».
Она незаметно оглядела свои колени и осталась весьма довольна. Совсем не отекли и даже очень неплохо выглядят.
Херб сегодня тоже неплохо выглядит. Словно помолодел.
– Как ты думаешь, – спросила Глория, – они уже в постели?