Вскочив, села в углу кровати у стены. Передо мной на стуле, оседлав его верхом, сидел Алекс, глядя хмуро прямо в глаза, пронзительным взглядом проникая в глубину моей души. Под гнётом тяжёлого взгляда я готова была воспламениться, все слова, заготовленные для разговора, испарились, словно были теперь неуместны. Молчание затягивалось, и я так и не могла раскрыть рот, чтоб произнести какую-то банальность. Так и не найдя слов, продолжала молчать, пока, наконец, не услышала произнесённое холодным тоном:

— Выспалась?

— Да, спасибо, — попыталась под ледяным взглядом выдавить улыбку.

— Пора бы тебе уже понять, что спать нужно не в лесу и не в чужом доме, — ядовито прозвучало.

От негодования не сразу нашла, что ответить, хватая воздух раскрытым ртом.

— Да, как ты… — споткнулась на слове. — Что ты себе позволяешь?

— Ну…

— Что, ну!? — моему возмущению не было предела. Пока собиралась с мыслями, чтобы сказать что-нибудь едкое в ответ, прозвучал сухой вопрос:

— Почему ты здесь?

— Прояви чудеса сообразительности, может быть догадаешься! И не надо на меня так смотреть, будто я кого-то убила! — выпалила разом, и в его холодном взгляде зажёгся ледяной огонь, а губы искривила ядовитая ухмылка.

Сердце стучало по рёбрам, как молоток, дыхание сбилось. Глубоко вздохнула, успокаивая волнение.

— Я догадываюсь, но даю тебе возможность оправдаться, — почти заморозив меня взглядом, с ядом произнёс.

— Тебя я жду, понятно?! — бросила резко.

— Это я понял! — зазвучал металл в голосе. — Я спросил, почему ты находишься здесь? Ты хоть понимаешь, что здесь опасно? Разве ты забыла, что я запретил тебе приходить сюда?

Поток обвинений не прекращался. Молча выслушав всё, что он сказал, крикнула прямо в лицо:

— А мне плевать, что здесь опасно! Плевать, что дом под запретом! Лес под запретом! Могу я что-то сделать без твоего руководства?

— Поступая в поводу у своих желаний, ты не проживёшь больше недели!

— Меня всё эти правила достали! Мне не нужна такая жизнь! Надоело киснуть и прятаться, понятно? Буду делать, что хочу!

Он опешил, услышав мои слова, но затем нахмурился ещё больше, сузив глаза и скрипнув зубами бросил:

— Уходи!