Мы прошли к третьей двери, затем Соболев постучал и дернул ручку. На пороге тут же появилась высокая светловолосая женщина с обаятельной улыбкой. Ее руки были опущены в карманы голубого врачебного костюма, а сама она внимательно разглядывала, нет, не Кирилла, а меня.

— Вот, — мальчишка вытащил из куртки котенка, но тот обхватил его ладошку лапками, пытаясь сопротивляться. Видимо внутри ему было комфортней, чем снаружи.

— Вернулись? — Слегка наклонила голову врач. — Как погуляли?

— Нормально, — сухо отозвался Соболев, в его любимой манере разговаривать. Никакого интереса или вежливости, вообще странно, что некоторое время назад он так открыто со мной вел диалог.

— Малыш, ты как? — Женщина кое-как забрала пушистика, но его жалостливые глаза-бусинки так и засели у меня в голове. Не хотел он покидать мальчишку, будто видел в нем родного человека.

— До свидания, — резко сказал Соболев, сделав легкий поклон головой в знак прощания. Затем развернулся и направился в сторону дверей, оставляя меня с открытым ртом.

— Извините, — постаралась как-то сгладить ситуацию.

— Да все в порядке, — улыбнулась врач, добродушно. — Сколько он не приходит, всегда такой. Когда принес нам этого беднягу, рука у самого в крови была. Но он даже глазом не повел. Удивительный ребенок.

9.2

Мы еще пару минут поболтали с женщиной, а затем я покинула клинику. Честно сказать, думала, что Соболев уже ушел, но он стоял возле ступенек и смиренно ждал. Почему, мне было не понятно.

На улице уже окончательно село солнышко и подул прохладный ветер. Я поежилась, потому что под курткой была всего лишь тонкая водолазка. Закинула руки в карманы, и решила, в следующий раз надену новое пальто. Все же в нем теплей будет.

— Ты в какой стороне живешь? — Спросил неожиданно Кирилл, разглядывая внимательно меня. От холода я начинала горбиться, сжиматься и вообще, по словам мамы, когда мерзну, выгляжу стремно. Но от его столь наглого взгляда мне почему-то захотелось выпрямить спину и расправить плечи.

— В той, — показала я рукой в сторону многоэтажек.

— В сто шестидесятом, значит?

— Ага.

— Я в сто шестьдесят втором, пошли.

— Серьезно? Я никогда не видела тебя в том дворе, — удивилась я, вспоминая, как частенько мы, будучи детьми, бегами там. В сто шестьдесят втором была новая детская площадка, а еще забавный турник в виде шара. Помню, как мы с Лилькой наперегонки залазили, кто первый достигнет вершины, тот не моет посуду.

— Я в этом году переехал.

— Понятно.

Шли мы небыстрым шагом, только в этот раз, Соболев иногда оглядывался, явно заподозрил, что я не поспеваю за его длинными ногами. Фонари местами не горели, и на этих дорожках Кирилл совсем замедлял шаг, так что наши плечи временами соприкасались. Мы почти не разговорили, но я не чувствовала себя от этого менее комфортно. И это было что-то новое, что-то странное, но очень приятное. Оказывается, иногда даже молчать неплохо.