Жареное филе сельди под соусом à la Maréchale.

Огурцы. Картофель à la Duchesse.

Вырезка à la Rossini.

Шато Лафит и Риннар Брют.

Донышки артишоков фаршированные.

Pommery Sec [98].

Шербет с коньяком и вишневым сиропом.

Сигареты.

Вальдшнеп на тосте.

Салат со спаржей.

Мороженое с кристаллизованным имбирем.

Сыры: пон-левек, рокфор. Кофе. Ликеры.

Мадера 1815 года.

Сигары.

Первым слово взял Гейдж. В своей торжественной речи он описал блестящее будущее предстоящей выставки и призвал великих людей, находящихся в банкетном зале, в первую очередь думать о выставке и в последнюю – о себе, утверждая, что только подчинение личных интересов общему делу обеспечит успех экспозиции. Его слова были встречены аплодисментами; лица присутствующих потеплели, а на некоторых появилось что-то вроде энтузиазма.

Следующим выступил Бернэм. Он описал свое собственное видение выставки и решимость Чикаго воплотить это в реальность. Он также призвал присутствующих к сплоченной работе в команде и к самопожертвованию. «Джентльмены, – сказал он, – 1893 год будет третьей знаменательной датой в истории нашей страны. Две предыдущие даты – 1776 [99] и 1861 [100] годы – это заслуга всех настоящих американцев, и сейчас я призываю вас послужить своей стране!»

На этот раз в банкетном зале как будто произошло извержение вулкана. «В тот вечер архитекторы уходили с банкета, словно солдаты единого воинского подразделения», – рассказывал Бернэм.

Однако объединение всех сил в боевые порядки было делом жителей Чикаго. На следующий день в доме Рута Гарриет Монро, встретив пришедших в гости архитекторов с востока, буквально отшатнулась от них. «Разговаривая с ними, я была поражена тем, насколько вялыми и апатичными они выглядели, – вспоминала она. – Вряд ли можно было рассчитывать на то, что постройка столь огромных и в то же время столь недорогих зданий вызовет восхищение: однообразно ровные площадки, выделенные под строительство в Чикаго, практически не позволяли использовать эффективные приемы группирования объектов; времени на подготовку и строительство было очень мало: эти и другие отрицательные моменты в основном и создавали у архитекторов ощущение того, что власть проявляет к выставке полное безразличие».

После чаепития Рут провожал гостей к их экипажам. Было темно и очень холодно. Вдоль Астор-плейс дул резкий ветер. Позже, вспоминая события, участники придавали большое значение тому факту, что Рут вышел на пронизывающий ночной холод в одном вечернем костюме, даже не набросив на плечи пальто.