– Он выглядит лучше, чем тебе кажется, – пробормотал я, понимая, что наступила ситуация «плыви-или-потони», и, наконец – окончательно – решил вытащить голову из воды.

В итоге вечер прошел приятно, учитывая, что мне пришлось снова лицезреть кислое лицо Джулиана, а Мэдисон все это время оставалась полностью одетой.

После фильма мы отвезли Козявку к папе и остались на чай. Когда пришло время уезжать, Мэдисон остановилась возле двери и положила руку мне на грудь. Мои мышцы дернулись под кончиками ее пальцев, словно она была пламенем.

– Он выглядит не очень хорошо, – прошептала она, круговыми движениями потирая мою грудь. – Останься с ним. Я вернусь домой на поезде.

Обычно я старался выиграть больше времени с ней. Но сегодня знал, что она права. И поцеловал Мэд в щеку.

– Спасибо, что уничтожила мое либидо и, возможно, сетчатку глаз этим фильмом. Больше никогда не смогу смотреть на бальные платья и тиары как раньше.

– Спасибо за то, что достойно выдержал весь сеанс.

Она задержалась. Мама с Клемми сидели в гостиной и вместе собирали пазл. Отец ушел в спальню. Я мог бы наклониться и поцеловать Мэдисон, и она бы мне позволила. Ее глаза горели тем, что я хорошо научился распознавать. Плотским голодом.

Но сейчас не то время.

И уж точно неподходящее место.

Я отстранился, с улыбкой щелкнув ее по носу.

– Пока.

– Пока, – сказала она хрипловатым голосом.

Стоило Мэд войти в лифт, как я достал телефон и отправил ей сообщение, зная, что сигнал там паршивый.

Чейз: Я чертовски люблю тебя, Мэдисон Петал Голдблум. Так сильно, что иногда мне больно видеть твое лицо.

< Чейз удалил сообщение из чата >

Через минуту она ответила.

Мэдди: Что ты только что отправил и удалил? Когда-нибудь я убью тебя за это, Чейз.

Чейз: Папа сказал, что банановый хлеб вышел довольно посредственным. Не хотел, чтобы ты обиделась.

Мэдди: Ты придурок.