Жестким тоном Ив кладет конец их дискуссии.

— Давай, Люси!

Лестница выходит в узкий коридор, темный и сырой, в глубине которого Анжела видит низкую дверь. Она полуоткрыта: из щели вырывается приглушенный оранжевый свет. Женщина дрожит все сильнее, сзади твердой рукой ее подталкивает Ив. Дверь широко распахивается, и она видит перед собой помещение, размеры и убранство которого изумляют ее.

Вместо небольшого подвала, где обычно держат уголь для обогрева дома, перед нею открылась просторная комната: окрашенные светлой краской стены, толстый пушистый ковер на полу, расположенные полукругом диван и два кресла. А в центре — огромная, массивная кровать, присутствие которой не оставляет никаких сомнений относительно характера здешних бдений.

Анжела каменеет от ужаса: Марк и Дидье уже здесь, оба абсолютно голые. Один небрежно развалился в кресле, а другой — тот, что ущипнул ее, — устроился на краю постели, терпеливо поджидая, как в приемной у дантиста. Зачем она здесь? Чего от нее ждут? Почему? В голове у нее все смешалось. Охваченная паникой, Анжела рванулась к выходу, но проем двери загораживает крепкая фигура Ива, который толкает ее обратно и тут же запирает дверь.

Пытаясь подавить подступающие рыдания, она замирает на месте. Один из мужчин медленно подходит к ней, и вид его отвратительного жирного тела вызывает у нее приступ омерзения. Одной рукой он хватает ее за талию, за ягодицы, а другой — грубо шарит по груди, прикрытой лишь тонким шелком. Напрягшись, Анжела слабо отбивается, но его хватка становится более жесткой. Он засовывает руку в вырез платья, хватает грудь и щиплет ее за сосок.

Какой ужас!

В отчаянии Анжела оглядывается на Ива и видит его в углу комнаты — в его руках какой-то предмет, он занят его изучением. Второй гость по-прежнему сидит в кресле, как бы дожидаясь своей очереди.

Наконец она понимает, что надежды на спасение больше нет.

Ив подходит к кровати с фотоаппаратом наготове.

Тот, что держит Анжелу, резко задирает платье, сдергивает трусики и, жестким движением раздвинув ей ноги, добирается до самой глубины, до самого сокровенного.

— Расслабься, красавица! — шепчет он ей, облизывая языком мочку ее уха. — Увидишь, тебе понравится.

Отвратительно! Тело Анжелы содрогается, затем она застывает от отвращения и наконец начинает отбиваться. Раздается звук пощечины. Она даже не умеет защищаться по-настоящему, и всю силу вкладывает в этот удар, который приходится прямо по пухлой щеке насильника.

Наступившая следом тишина пугает ее еще больше.

Человек, сразу отпустивший ее, поворачивает к Иву лицо, на котором застыли изумление и ярость.

— Что это значит? — спрашивает он резко.

Ив кладет аппарат на кресло и начинает оправдываться.

— Мне очень жаль, — бормочет он, направляясь к Анжеле. — Я не знаю, что с ней сегодня. Она не в себе. Но я сейчас все улажу. Не беспокойтесь, все будет в порядке.

— Я надеюсь. Это в ваших же интересах.

Все произошло очень быстро: Ив бросился к ней и в свою очередь отвесил ей такую звонкую оплеуху, что ее голова мотнулась в сторону. Этот удар сокрушил ее, в голове затуманилось, она враз обессилела. Да, Ив действительно скор на руку, это уже вторая пощечина, которую она получает от него за последние сорок восемь часов!