– Я не могу здесь оставаться, – сказал Декер.

– Поступай, как знаешь. Машины шерифа обшаривают все вокруг. Две припаркованы возле Тропы Мормонов, и им очень не нравится там, можешь мне поверить. Значит, где-то пахнет жареным.

Декер сел на голый деревянный пол, потирая спину о шершавые доски книжного шкафа. Он хотел спать, но, как только закрывал глаза, видел труп Отта Пикни. Образы были неизгладимыми. Три кадра, если бы при нем были камеры.

Первый: макушка, пробивающаяся на поверхность сквозь воду, мокрые волосы Отта, свисающие на одну сторону, как бурые водоросли.

Потом кадр с его бескровным лбом и широко открытыми глазами, уставившимися в бесконечность.

И наконец: вся бледная маска смерти целиком, гротескно насаженная на веревку с помощью тяжелой проволочной петли и держащаяся навесу над водой благодаря невероятной силе рук Скинка, видимых в нижней левой части кадра.

Р. Дж. Декер был обречен запомнить Отта Пикни таким. Проклятием профессионального фотографа была невозможность забыть.

– Ты, похоже, готов все бросить, – заметил Скинк.

– Предложи мне другой вариант.

– Продолжай все, будто ничего не произошло. Оставайся сидеть на хвосте у Дики Локхарта. В этот уик-энд намечается турнир по ловле окуня...

– В Новом Орлеане?

– Да, Поедем?

– Ты и я?

– И мистер «Никон». Я надеюсь, у тебя приличная тренога.

– Конечно, – сказал Декер. – В машине.

– И, по крайней мере, шестисотмиллиметровая пленка?

– Верно.

С помощью его верных линз можно было бы разглядеть ноздри четвертьзащитника.

– Ну? – сказал Скинк.

– Да не стоит того, – ответил Декер.