– Да оно само!

Ведро своё я доверил Зенкову, а второе, кряхтя, опорожнил собственноручно, хотя плечи и побаливали после вчерашнего – натаскался. Приняв пустую тару от Жеки, пошагал обратно, оглядывая колхозное поле. Оно тянулось до лесополосы вдалеке, замыкавшей деляну. Повсюду на рядках копошились городские – школьники и студенты, работяги с «Фрегата» и солдатики. Колхозники рулили сельхозтехникой…

«Урожай подкрался незаметно!» – усмехнулся я про себя. Громыхая прицепом-картофелекопалкой, развернулся синий «Беларусь». Молодой тракторист в белой кепке с оранжевым козырьком живо заинтересовался нашими девчонками, но те, роясь в земле, отвечали ему холодной надменностью, как истые дочери августейших особ, случайно пересёкшиеся с дворцовым конюхом.

Отчаявшись, парубок дёрнул рычаг, и картофелекопалка забренчала, залязгала, вгрызаясь в почву – клубни так и сыпались.

– Ми-иша-а!

Узнав Инкин голосок, я заулыбался и пошагал на зов. Удивительно, но Инна пополняла закрома Родины на пару с Ритой. Две грации в обтягивающих трико и футболках стояли рядышком, болтая о своём, о девичьем. Обе ходили в пыльных кедах, но эта суровая деталь нисколько не сбавляла градус их прелести. И Дворская, и Сулима накинули на плечи лёгкие курточки-ветровки, защищаясь не столько от прохладного ветра, сколько от нескромных взглядов.

– Ах, Мишечка, – нежно улыбаясь, запела Рита, – наши вёдра полны, но мы так слабы, нам так нужен мужчина!

– Да, Мишенька! – интимно выдохнула Инна.

Мой мозг, уловив озорной подтекст, отдал приказ вегетативке – щёки стали замётываться румянцем.

– Спелись, коварные? – пробурчал я, досадуя на основной инстинкт.

– Да ты что?! – театрально всполошилась Хорошистка.

– Мы и слов таких не знаем! – Сулима распахнула невинные глаза. Она закинула руки за голову и потянулась. Полы курточки разошлись – и я трусливо отвёл глаза, не досмотрев. Молча оставив сладкой парочке пустые вёдра близняшек, я резко вцепился в полные и понёс, сжимая зубы.

Просто мучение какое-то! Или это так свежий воздух на девчонок действует? По одному передал свой груз Изе. Тот высыпал картошку и вернул мне пустые вёдра.

– Шевелёвы тебя уже заждались! – прокомментировал он и тут же заголосил: – Алька! Шустрее давай!

– Ой щас получишь! – донеслось в ответ.

Близняшки не теряли времени даром – собрали картофель в кучку. В горку.

– Не уходи, не уходи! – заспешила Маша, обеими руками наполняя ведро – картошка звонко погрюкала по оцинкованному днищу и стала сыпаться с глухим стуком и коротким дребезгом.

– Всё! – сказала Светлана. – Неси!

И я понёс. Так и таскал до самого обеда, помогая то Альбинке с Тимошей, то близняшкам, то грациям моим. К полудню руки стали как чужие, картофель рябил у меня в глазах; его сырой, земляной дух, запахи пыли и скошенной травы забивали нос, а огромный мир клином сошёлся на грядках.

И вот показался жёлтенький, крепенький «пазик», забибикал призывно.