Пересмеиваясь, мы вместе спустились в столовую. На ужин подавали пюре с гуляшом, ягодный пирог и чай.

– Мишечка, отвернись, пожалуйста…

Я честно уставился в тёмное окно. Свет из комнаты падал на стволы сосен, и они смутно выделялись на фоне июльской ночи.

– Всё! – Настя поддёрнула ночнушку и юркнула в постель. – А тут и вправду хорошо… Так. Лес красивый, и речка… Вода совсем тёплая!

– Завтра накупаешься, – улыбнулся я.

– А ты?

– А мне надо в Москву.

– Я тоже хочу! – заныла сестрёнка.

– Настенька, я в МГУ застряну на полдня, буду академиков уму-разуму учить, – быстро заговорил я, оправдываясь. – Да ты не волнуйся, маме ещё неделю экзамены сдавать! Я тебе обещаю: послезавтра махнём с тобой в столицу, и я тебе всё-всё покажу!

– И Красную площадь?

– А как же!

– И в метро покатаемся?

– До одурения! – засмеялся я.

– Ну тогда ладно… – успокоенно вздохнула девушка. – Так. А поцеловать?

Я пересел на кровать сестрёнки и ладонями нежно огладил её лицо. Настя улыбнулась, зажмуривая глаза, а мне вдруг вспомнилось, какой она стала в таком далёком, почти неразличимом будущем – усохшей, выцветшей дамочкой с вечно усталыми глазами, в которых размораживалась тоска…

«Не бывать тому!»

Поцеловав мягкие, податливые губки, я сказал тихонько:

– Спокойной ночи, Настенька.

И уловил сбивчивый шёпот в ответ:

– Спокойной ночи, Мишенька…