Директриса Беатриса пригласила меня в это помещение с улыбочкой. Я сразу поняла: что-то нечисто! А женщина разливалась соловьём:

— Мы уделяем особое внимание питанию наших воспитанниц! Они не приучены к деликатесам, что будет подспорьем в их будущей жизни, ибо девочки предназначены для работы гувернантками и служанками. Наши девочки неприхотливы в еде и воспитываются в почтении.

Ну да, ну да, в почтении они воспитываются, в смирении и в неприхотливости… Я уже видела неприхотливость, теперь хочу посмотреть на смирение. Если смогу смотреть…

В столовой уже собрались девочки. Навскидку младшей из них было лет десять, старшей — лет пятнадцать. Перед ними на столе были расставлены миски, и вторая толстуха, одетая в тёмное платье с белым передником поверх, как раз закончила разливать по ним суп. Она присела в книксене, повернувшись к нам, и укатила столик с огромной кастрюлей куда-то внутрь помещений.

Я думала, что смогу поесть вместе с девочками, но мне не позволили. После короткой молитвы, произнесённой стоя и со сложенными перед грудью ладонями, воспитанницам разрешили сесть и приступить к еде. Меня же радушно пригласили за учительский стол. Моей соседкой стала сама директриса Беатриса, а с другой стороны села молоденькая женщина скромного вида со сложной причёской из высоко начёсанных волос и живыми любопытными глазами. Именно она подала мне фарфоровую миску с супом, который налила из настоящей супницы, стоявшей в центре стола.

— Прошу вас, леди Маргарет, — сказала Беатриса. — Как видите, мы питаемся тем же, что и наши воспитанницы, за маленьким исключением.

И она подвинула ближе ко мне кубок с тёмной, чуть прикрытой бежевой пенкой жидкостью. Я надеялась, что это какао, но жестоко ошиблась. Пригубив, поняла: пиво! Крепкое и сладкое… Великолепно! Училки и директриса бухают в обед!

— Отведайте супа, — вежливо пела директриса мне в ухо. — Он приготовлен из курицы со сливками и тёртым миндалём. Девочки очень любят такой суп! Наша кухарка готовит его каждую неделю!

— Девочки?

Я попробовала ложку густого, протёртого в пюре супа и покивала. Действительно вкусно! Чуть-чуть недосолено, конечно, но это не беда. Вот где настоящая беда, так это в том, что директриса мне нагло врёт. Ибо жиденькая похлёбка, которая плещется в мисках воспитанниц, мало похожа на это пюре.

А что делать, когда кто-то врёт?

Вывести его на чистую воду.

Я мило улыбнулась директрисе и встала, отодвинув стул:

— Извините меня, миссис Вандерхоуп, но мне хотелось бы пообедать с девочками.

Беатриса издала странный звук, который я расценила, как икоту. Вскочив, женщина попыталась было меня удержать, и пришлось грозно взглянуть на неё. Ишь! Перечить она мне будет! Я не просто проверяющая, я благотворительница, и делать буду ровно то, что хочу, даже если директрису это не устраивает.

Воспитанницы уставились на меня со смесью удивления и страха, когда я подошла к ближайшему столу с миской в руках и сказала как можно более ласково:

— Предлагаю обмен тарелками! Кто хочет поменяться?

Глаза округлились, девочки переглянулись между собой, но моё предложение никого не заинтересовало. Кроме одной — маленькой и худенькой. Её тощие светлые косички должны были быть сложены, как у других, короной вокруг головы, но их не хватило, и девочке пришлось прикрепить их заколками на затылке. Девочка встала, освобождая место для меня, и, недолго думая, принесла ещё один стул, который стоял у двери. Я поставила перед находчивой воспитанницей свою миску и улыбнулась:

— Как тебя зовут?

— Алиса, мэм, — ответила девочка и взялась за ложку. Правильно, чего зря болтать, если суп стынет! Я тоже попробовала своё новое блюдо и чуть не поперхнулась.