В двадцатых числах апреля капитан Некрасов возглавил отряд из 25 добровольцев – автоматчиков и минометчиков. На самоходной барже они подошли к косе Фрише-Нерунг, высадились в тылу фашистов и забросали их минами, уничтожив восемь огневых точек. Затем эти 26 человек два часа держали захваченный плацдарм против многократно превосходящего их противника, ожидая подхода главных сил и расплачиваясь за ожидание жизнями – одной за другой.
Командир минометной роты 248-го гвардейского стрелкового полка 83-й гвардейской стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии Белорусского фронта гвардии капитан Леопольд Борисович Некрасов пал смертью храбрых в этом бою.
Он был убит 26 апреля 1945 года – за 13 дней до Дня Победы.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года гвардии капитану Некрасову Леопольду Борисовичу было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).
Потом о нем напишут книги, его именем назовут поселок Некрасово в Гурьевском городском округе Калининградской области и школу в поселке Маршальское, в поселке Коса Калининградской области появится улица Леопольда Некрасова.
Ему был двадцать один год.
Как отцу, когда он родился.
Писатель
Но вернемся в общежитие на Старомонетный. Саша Фадеев, этот рослый голубоглазый красавец, обаянию которого было практически невозможно противиться, был несомненным лидером этой компании друзей и душой всего общежития. Это отмечают все - без исключения - мемуаристы.
Емельянов честно признавался: «Саша был душой нашей семерки. Он был чудесным рассказчиком, и, несмотря на голодное время (тогда студенческий продовольственный паек состоял из небольшого количества ржаной муки и селедки), я не помню, чтобы у Саши Фадеева было плохое настроение. Его звонкий заразительный смех рассыпался то в одной, то в другой комнате».
Очень многие вспоминали его пение. Вот отрывок из книги Александра Бека «Новое назначение», о которой позже у нас будет долгий разговор. Мои герои в ней переименованы, Александр Фадеев, например, назван «Владимиром Пыжовым»:
«Некогда в подворье святого Пантелеймона — так по старинке именовался отобранный у монахов дом, ставший студенческим общежитием института стали, — этак же, протянув обе руки, вел песню, дирижировал и тонкий, синеглазый Володя Пыжов, по прозванию Пыжик. Теперь его нет уже в живых, но Онисимову не хочется думать об этом. Студент Пыжик мог петь вечер напролет. И тоже снимал пиджак, высился в светлой, — нет, не сорочке, — в сатиновой косоворотке, которую носил навыпуск, подпоясывая тонким ремешком. Пыжик, случалось, затягивал эту же тоскливую колыбельную, что привез с собой из родной Сибири:
Словно нарочно, дождь и теперь монотонно стучит в окна посольства.
Разошедшийся белобрысый инженер заводит уже другую песню.