Мелькнула мысль, что наверху вода не могла прорваться сама, но он тут же подумал о другом: кажется, шагая по тропе, уныло тянувшейся вдоль раскисших земляных валов рисовых чеков, он видел большой валун, который крестьянам не удалось скатить к подножию горы. Обычно земледельцы тщательно убирают камни, выравнивая площадки террас, но эта глыба, очевидно, слишком глубоко вросла в землю и не поддалась их усилиям. Где же она, где?

Наконец он увидел валун. До него оставалось совсем немного, когда смрадный язык неудержимого грязевого вала лизнул вопивших от страха, бестолково метавшихся по тропе бандитов.

Однако Быстрорукий успел: стремительным броском он преодолел расстояние, отделявшее его от спасительного камня и, плюхнувшись на живот, изловчился, дернулся и подобрал под себя ноги. Глыба вздрогнула под неимоверной тяжестью потока, по бокам ее вспучилась бурая жижа, сомкнулась, поползла дальше, но камень устоял. Жао судорожно вцепился в него и почти обеспамятел, чувствуя, как все выше и выше поднимается туго сжимавшая тело липкая грязь, норовя добраться до ноздрей, походя задушить или играючи утащить с собой, засосать в пучину воняющей гнилью мерзкой адовой похлебки, на его несчастье уваренной врагами. Пальцы совсем онемели, из-под ногтей выступила кровь, в ушах стоял непрекращающийся гул, от напряжения перед глазами плыли радужные круги, а сердце тоскливо сжималось и замирало от ужаса — так страшно, пожалуй, Быстрорукому еще никогда не было.

Неожиданно огромный валун, за которым он спрятался, зашатался, готовый вот-вот уступить бешено напиравшей массе грязи. «Конец», — успел подумать Жао, ощущая, как глыба начала медленно сползать вниз. Или это не выдержали ослабевшие руки и пальцы предательски разжались? Нет, это валун двинулся вместе с потоком.

Охваченный ужасом, он все еще сопротивлялся, раздирая рот в отчаянном крике. Сейчас его раздавит, размозжит, размажет кровавой лепешкой, стерев даже память о том, что жил, дышал, надеялся ничтожно маленький, по сравнению с горами, человек, дерзнувший посягнуть на их сокровенную тайну. Достаточно валуну чуть повернуться, и кости бедного Жао хрустнут, как орех расколется череп, смешав мозги с илом. О, не знающая границ жадность, зачем ты завела его сюда, поставив на край могилы? Мало было того, что имеешь, захотелось еще и еще, а коварный рок уже нетерпеливо потирал руки, готовясь спихнуть во тьму небытия, к которой сам стремился алчный безумец.

Однако капризная удача сегодня была необычайно благосклонна к Жао: съехав несколько шагов вниз по склону, камень не перевернулся и не покатился дальше, а остановился. Перепачканный с ног до головы грязью, мокрый и задыхающийся бывший полицейский понял: теперь он спасен! Вопреки превратностям злой судьбы, вопреки расчетам врагов, вопреки слепой стихии — спасен!

Постепенно напор грязевого потока ослабел, ил и взбудораженная земля осели. Правда, поверх них еще катились струи мутной воды, но это было уже не столь страшно. Сокрушительный удар не может повториться: лавина достигла подножия горы и расползлась внизу, замедлив движение на пологой равнине.

Запрокинув лицо к белесому от зноя небу, Быстрорукий вызывающе захохотал — он опять выиграл, вывернулся, перехитрил, одурачил неминуемую смерть! Грязь — ерунда, потерпим, зато сейчас рядом есть еще один камень, в который можно упереться хотя бы одной ногой, ослабив напряжение уставших рук. Хуже, если его увидят с перевала и добьют метким выстрелом. По крайней мере сам Жао непременно подождал бы наверху, чтобы убедиться в гибели преследователей, и только потом спокойно отправился бы дальше. Поэтому стоит проявить выдержку и пока не высовываться из-за валуна, дабы не нарваться на пулю.

Кажется, у русских нет винтовок, а только револьверы. Но не нужно зря рисковать, лучше дождаться сумерек. Пусть желудок терзают голодные спазмы, пусть глотка пересыхает без воды, пусть на теле и одежде коркой затвердевает грязь — он не шелохнется, пока не стемнеет!

Оказалось, проще принять решение, чем его выполнить. Вконец измучившись, Жао наконец-то вздохнул с облегчением, когда раскаленный, похожий на сгусток крови солнечный диск бросил прощальный красный луч на изуродованный склон горы. Как только темнота начала мягко окутывать окрестности, Жао, чутко прислушиваясь к каждому шороху, попытался изменить позу.

Вокруг царила тишина. Немного приободрившись, он сел и осмотрелся. Пожалуй, наверх ему дороги нет: грязь еще не подсохла и можно сорваться, а вниз сползти можно. Там он приведет себя в порядок. Особенно порадовало Быстрорукого, что уцелел маузер, висевший через плечо на крепком ремне. Конечно, стрелять пока нельзя, поскольку он нуждался в основательной чистке, но все же так спокойнее.

Потихоньку, помогая себе руками, Жао начал спускаться. Двигался он очень осторожно, боясь не удержаться и угодить ненароком в глубокую яму. В конце концов он очутился у подножия горы, встал, с трудом вытащил ступни из грязи и выбрался на сухое место.

Мимо проскользнула уцелевшая при потопе водяная змея, где-то призывно заржала лошадь, и Быстрорукий поспешил туда, надеясь, что хоть кто-то из его людей остался в живых. Споткнувшись, он выругался и хотел отшвырнуть грязную палку, но пригляделся и понял: это же винтовка! Ремень оборван, ствол забит землей, однако бросаться такими вещами в его положении неразумно, и Жао поднял винчестер. Опираясь на него, как на костыль, захромал дальше. Хотел крикнуть, попытаться созвать своих людей, но не решился. Вдруг враги услышат?

Впереди раздалось пофыркивание и топот копыт. Метнувшись неперерез смутной тени, Быстрорукий сумел ухватиться за уздечку запаленно поводившей боками лошади и крепко вцепился в поводья.

— Есть тут кто? — сипло спросил он, не узнавая своего голоса.

Кобыла приседала и вертелась, стоило большого труда успокоить ее. Увидев в нескольких шагах от себя одного из своих парней с проломленным черепом, Жао понял: никто не откликнется. Он остался один.

Наверное, погибший, спасаясь от оползня, хотел ускакать верхом, но не успел снять вьюки. Испуганная лошадь сбила его с ног, а случайно оказавшийся на месте падения камень сделал свое дело, поставив последнюю точку. Жаль: в дороге вдвоем лучше, чем одному. Однако хорошо, что вьюки уцелели, — там запас патронов, еда, одежда, одеяла, спирт.

Не выпуская из рук поводьев, Быстрорукий взял нож убитого, обшарил его карманы и пожалел, что тот бросил винтовку. Потом увел храпевшую лошадь подальше и, стреножив ее, снял поклажу со спины уставшего животного.

Опасаясь разводить костер, бывший полицейский отыскал вяленое мясо и начал жадно рвать его зубами. Глотал непрожеванные куски, прихлебывая из фляги обжигавший гортань спирт и время от времени, как собака, урчал от удовольствия. Вскоре он уже крепко спал, даже не подстелив одеяла, но зато не забыв намотать на руки поводья стреноженной кобылы…

Проснулся Жао с рассветом. Хмеля в голове как не бывало, отдохнувшее тело вновь стало послушным и гибким, душевное равновесие восстановилось полностью, а желанная цель опять властно звала в дорогу. Укрывшись за обломками скал, он разжег небольшой костер и приготовил мясо. Ел долго и много, размеренно работая челюстями, и за едой тщательно обдумывал план дальнейших действий. Нельзя полагаться на удачу, дважды сухим из воды не выбраться, поэтому необходимо хорошенько все обмозговать.