Глава двенадцатая

1.

Ночь, проведенная с Еленой, оставила у Коляна двоякое впечатление. С одной стороны, Елена была великолепной любовницей. Красивая, умелая, напрочь лишенная комплексов и ко всему прочему добрая душа и приятная собеседница. Многие считают последние качества несущественными, но с точки зрения Коляна, есть огромная разница между деревенской проституткой, неспособной связать два слова без мата, и нормальной умной и доброй девушкой. Даже если проститутка — настоящая красавица, а нормальная девушка имеет весьма скромную внешность, Колян никогда не выбрал бы проститутку. Если только она не будет такой, как Елена.

С другой стороны, Колян никак не мог избавиться от… даже не от страха, а от какой-то неуверенности, напряженности… Очень странное чувство испытываешь, когда изображаешь крутого самца перед женщиной, способной одним пальцем размазать тебя по стенке. И неважно, что она демонстрирует тебе слабость и покорность, в глубине души ты все равно понимаешь, что это не более чем игра. А если копнуть чуть поглубже, понимаешь, что дело даже не в этом. Все дело в том, что программа, работающая в душе любого нормального мужика, предполагает, что женщина не должна быть круче его. Однажды Колян вычитал в научно-популярной книжке, что у ворон самец может выбирать себе подругу только из тех самок стаи, которые стоят ниже него на иерархической лестнице. Люди в своем поведении более свободны, но похожие программы есть и у них.

Чистя зубы, Колян принял окончательное решение. Как подруга на одну-две ночи Елена сгодится, но долговременный роман бесперспективен. Надо потихоньку сворачивать отношения, точнее, не сами отношения, а их постельную составляющую. В конце концов, он женат. Колян никогда не относился преувеличенно серьезно к супружеским узам, но если ты не вполне уверен, что жене стоит изменить, лучше ей не изменять. Один знакомый бандит говорил: «Не знаешь, как поступать — поступай по закону». Если вдуматься, очень мудрая мысль. В терминологии Елены — очень хорошая программа.

Елена сидела на кухне и пила кофе. Колян искоса глянул в ее сторону и не решился заговорить. Он ушел в спальню и минуты две неподвижно стоял, глядя остекленевшим взглядом в голую стену перед собой. А потом быстро надел бронекостюм, вышел на балкон и перелез через перила. Уже стоя с внешней стороны балкона, он догадался проверить, включен ли антигравитатор. Он не был включен. Колян включил его, порадовался, что удачно избежал номинации на премию Дарвина, и шагнул вниз. Невидимость Колян включить не догадался, из-за чего через полчаса во двор въехала МЧСовская «газель» и некоторое время стояла под окнами, моргая мигалками и подвывая сиреной. МЧСовцы немного поискали труп самоубийцы, ничего не нашли и уехали.

Когда Мстислав вошел в горницу, Святослав с Еремеем сидели перед телевизором и смотрели музыкальную комедию. На экране здоровенный мужик с длинными волосами изображал черта, но черт из него был, как из дерьма булава.

— Ну как? — спросил Святослав, отвлекшись от экрана. — Как там мой брат поживает?

— Никак, — мрачно ответил Мстислав.

— Не встретил?

— Встретил. Не успели как следует поздороваться, тут же науськал на меня своих отроков, приложили рукоятью меча по затылку, до сих пор в ушах гудит. Нет больше Ярослава, пристрелил я его.

Произнеся эти слова, Мстислав тяжело вздохнул. Святослав с Еремеем дружно перекрестились.

— Хоть и грешно так говорить о покойном, — сказал Святослав, — а тем более о родном брате, но мерзавец он был редкостный. Как он меня на Ржевский поход соблазнил по молодости… Ну, теперь ему бог судья. Пусть земля ему будет пухом.

Не дожидаясь напоминания, Еремей выстроил бокалы в ряд и до краев наполнил их вином. Из-под стола вылез робот, схватил опустевшую бутылку и выволок за дверь.

Выпили. Мстислав сел на диван и вздохнул. В телевизоре плясали ряженые черти. На душе у Мстислава было тяжело — не каждый день убиваешь родного дядю.

Святослав вдруг обрадовано хмыкнул.

— А ведь Новгород теперь мой будет, — заявил он. — Не Алешке же Ярославичу его отдавать. Мал он еще.

— Мал, да удал, — заметил Еремей. — Ярла Биргера он через четыре года знатно разделает. А меченосцев на Чудском озере — еще славнее.

— Какого еще Биргера? — заинтересовался Святослав. — Нету у шведов такого ярла. Кого-то из баронов недавно ярлом пожаловали?

— Это баснь такая, — пояснил Мстислав. — Кто был воеводой в той рати, которую Александр разгромил на Неве, в точности неизвестно. Летописи много раз переписывались, один переписчик чуть-чуть правду исказил, другой еще чуть-чуть… В одном списке договорились до того, что шведским отрядом сразу двое ярлов командовало, один — Биргер, а второй — не помню кто, можно в наладоннике посмотреть. И вообще в этих летописях про невскую битву много чего интересного написано. Например, один новгородский муж якобы в трех шведских кораблях топором днище проломил так, что они затонули. Или, еще лучше — в одном месте пишут, что конница шла к месту битвы скорым ходом, а в другом месте той же летописи — что она пришла одновременно с пешим ополчением. Там такого бреда столько…