— Сбегай, проверь, — бросил Коломиец веснушчатому конвоиру.

В овраге, на краю перелеска, действительно нашёлся полуразложившийся труп белого офицера. Следствие было закончено. За мародёрство красноармейцу Федунову полагался расстрел.

Выслушав доклад Коломийца, комэск раздосадовано повёл головой.

— Всё-таки так, — сказал он задумчиво. — Всё-таки так…

Прошёлся по комнате.

— Сюда его, — приказал. — Остальные свободны.

Сидор и ординарец вышли один за другим, не говоря ни слова. Всё было понятно и так — лучше отмолчаться, переждать нехорошее завершение этого дня, начинавшегося с белых облачков на небе и банных радостей.

Привели Федунова. Он стоял у двери, подавленный и насквозь усталый, даже лицом схуднул. Могло показаться — не спал несколько ночей.

— Садись, — Семенов указал красноармейцу на стул.

Тот сел на краешек.

— Как же так? — спросил Семенов. — И, главное, зачем она тебе, эта цепочка?

Федунов пожал плечами.

— Знал ты, что за мародёрство положено?

Федунов кивнул.

— И всё равно позарился?

Комэск обвёл взглядом комнату, как бы ища кого-нибудь, кто поможет ему разобраться. Но в комнате не было никого, кроме него и человека, так глупо распорядившегося собственной судьбой.

— Слушай, Федунов, я же тебе одежду отдал почти новую. Сам не взял, тебе отдал. Вооружён ты нормально. Провиантом не обделен. Скажи ты мне, именем революции, какого беса сдалась тебе эта золотая цацка? На что она? Хоть убей, не понимаю!

Повисла тяжёлая непроницаемая тишина.

— Отвечай, — комэск навис над сидящим бойцом.

— Да я, командир, не иначе, из-за того и оступился, — тихо ответил Федунов.